Спасите меня, Кацураги-сан! Том 10
Шрифт:
— Ого, — нарушил тишину невролог. — Не знал…
— Вы это о чём?
— Куракодзи Ёсида ведь раньше был терапевтом седьмого ранга. Лет пять назад вроде. Я не знал, куда он перевёлся от нас. Оказывается, он всё это время работал врачом на электростанции.
Я чуть кофе не поперхнулся. Несколько мыслей в моей голове столкнулись с фразой Асакуры Джуна. И я понял, что именно в месте его работы скрывается ответ на вопрос.
— Асакура-сан, на какой именно станции он работает? — уточнил я.
—
Проклятье…
— Атомная электростанция? — поинтересовался я.
— Конечно! А какая же ещё? — усмехнулся он.
А затем резко изменился в лице.
Кажется, мы вновь пришли к одному и тому же выводу одновременно.
— Поздняя постлучевая миелопатия, — произнесли мы с Асакурой Джуном хором.
Стоп… Но это ведь тоже притянуто за уши. В моём мире на «Фукусима-1» в две тысячи одиннадцатом году произошла авария. После этого станцию закрыли. Раз Куракодзи Ёсида работает там уже пять лет, значит, в этом мире катастрофы не было. Да и защита на электростанциях обычно хорошая, тем более на атомных. Не мог он получить хроническую лучевую болезнь…
Или мог?
Ходили слухи, что причиной катастрофы на Фукусиме было не столько землетрясение, сколько нарушение техник безопасности. Сказать наверняка, правда это или нет — я не могу. Но такой риск может быть. Возможно, что в этом мире там произошла небольшая утечка радиации.
Тогда всё сходится!
— Асакура-сан, если Куракодзи-сан в течение четырёх-пяти лет получал дозу облучения… Или наоборот! Один раз получил большую дозу, которая не дотягивает до острой лучевой болезни. Понимаете, к чему я клоню?
— Демиелинизация нервных волокон, — кивнул невролог.
Да. Миелиновое волокно, которое окружает нервы, подвержено радиационному облучению. И поздним последствием такого облучения запросто может быть синдром Броуна-Секара.
— Значит, и общий анализ крови отсюда же, — подметил я. — Костный мозг повреждён. У него может начинаться лейкоз.
— И боли в руках это тоже объясняет, — кивнул Асакура Джун. — Синдром Броуна-Секара возник только в поясничном отделе, но повреждение миелинового волокна наблюдается в разных частях тела — отсюда и боли. Потому он и не может двигаться.
— А точнее — двигаться он может. Просто ему больно это делать, — подытожил я. — И ухудшение происходило медленно. Просто поражение ускорилось спустя четыре года после облучения. Типичный срок для воздействия радиации.
— Повезло, что он приехал в Токио на праздники, — подметил Асакура Джун. — Здесь мы сможем оказать ему помощь намного быстрее.
Проблема только в том, что вылечить Куракодзи Ёсиду за один заход я точно не смогу. Если проблема одновременно в нервах и костном мозге — на это может уйти два-три полных запаса
— Асакура-сан, позволите мне вместе с вами вести этого пациента в ближайшие две недели? — спросил я. — Случай интересный, мне хотелось бы в нём поучаствовать.
— Да, скорее это я должен вас об этом просить, — усмехнулся Асакура. — Без вашей помощи, Кацураги-сан, я бы вряд ли додумался, в чём на самом деле проблема.
Отнюдь. Соображать после отказа от алкоголя Асакура стал намного лучше.
— Нужно вызвать гематолога. Возможно, понадобится пункция. Костный мозг придётся изучить в любом случае, — сказал я.
— С этим я разберусь без вас, не беспокойтесь, — ответил он. — Возвращайтесь пока что к праздничному столу. Если понадобится помощь — я позову.
А иного выхода у меня и не было. За дежурство я потратил столько энергии, что лечить Куракодзи сегодня явно не имеет смысла. Нужно отоспаться, восстановить силы, и лишь потом пытаться его полностью излечить.
Правда, перед этим я собираюсь съездить к родителям. У меня осталось всего три выходных, чтобы повидаться с семьёй. А потом можно снова утонуть в работе.
Когда я вернулся в ординаторскую терапевтического отделения, три медсестры и Кондо Кагари уже заснули. Кто-то на диване, а кто-то прямо за столом. Но будить их я не стал. У Кагари сегодня выходной, а медсёстры работают в моём отделении. Если уж кого-то привезут, тогда я найду способ быстро их растолкать.
Так новогоднее дежурство и подошло к концу. В восемь утра на смену мне пришёл Савада Дэйчи. Выглядел терапевт так, будто не спал всю ночь. Похоже, он, как и Кондо Кагари, праздновал Новый год не дома.
— Ох, Кацураги-сан, а у меня ведь был такой соблазн позвонить вам! Пару раз даже набрал ваш номер, но тут же сбросил, — сказал он. — Хотел узнать, не хотите ли вы ещё денёк подежурить?
— Нет уж, Савада-сан, — усмехнулся я. — С меня на сегодня хватит.
Кстати… Странно. Звонки Савады до меня не доходили. Я достал мобильный из кармана и обнаружил, что тут полностью разрядился. Видимо, меня за сутки настолько замучили звонками из разных отделений, что даже аккумулятор телефона не справился.
Я задержался на минуту в ординаторской, чтобы подзарядить мобильник и проверить — нет ли там срочных звонков или сообщений.
И интуиция в очередной раз меня не подвела.
Кроме звонков Савады Дэйчи и многочисленных поздравлений от коллег у меня было пять пропущенных от матери. И одно-единственное сообщение с её же номера телефона.
«Тендо-кун, пожалуйста, приезжай скорее. Мы тебя очень ждём. Кажется, у твоего отца что-то с головой».
Глава 17