Спасите меня, Кацураги-сан! Том 14
Шрифт:
— Нет, я хочу пройтись по вашему отделению, Окабэ-сан, — ответил я. — Нужно ещё раз перепроверить специальный бокс, систему вентиляции. Убедиться, что всё работает как надо. Мы не имеем права допустить утечки.
— Это верное решение, Кацураги-сан! — закивал он. — Вдвоём мы справимся гораздо быстрее. Сколько у нас примерно времени до поступления пациента?
— Сложно сказать. Скорее всего, часа три, — ответил я. — Мне позвонят, когда доктора Уайта погрузят в машину в аэропорту. Центральная Токийская больница выделила тот же автомобиль, на котором
— Стойте, погодите! — замахал руками Окабэ и задержал меня прямо у входа в приёмное отделение. — Вы сказали — доктор Уайт? Купер Уайт?
— Да, Окабэ-сан, это он — тот самый пациент.
— Проклятье… А ведь он — инфекционист не хуже меня. После прошлого случая с «Фебрис-12» я немного пообщался с ним. Крайне образованный молодой человек. И очень опытный. Как же он умудрился заразиться? Неужели защитные костюмы уже не спасают?
— Это мы узнаем, только когда Уайт-сан придёт в себя и поделится с нами информацией о том, что случилось в Австралии, — сказал я.
После этой короткой беседы мы приступили к проверке инфекционного отделения. Причём сделали это не зря. Я как чувствовал, что у нас может всплыть какой-нибудь форс-мажор. Так и оказалось на самом деле. Герметичные двери, которые вели в специальный бокс, были повреждены.
Либо кто-то задел их каталкой, либо материал изначально оказался дефектным, но в стекле образовалось отверстие.
Одна маленькая дыра в дверях может привести к разгерметизации и распространению вируса по клинике.
Главного врача — Акихибэ Шотаро — на рабочем месте не было. Он всё ещё отходил от того, что произошло с ним ранее. Взял недельный отпуск перед тем, как снова приступить к работе. Поэтому решать проблему пришлось своими силами.
Я связался с заведующим хозяйством и доходчиво объяснил ему, что нам требуется замена дверей или хотя бы одного стекла, причём времени на весь процесс у нас не больше двух часов.
Недавно принятый на работу заведующий решил этот вопрос очень быстро. От прошлого, который состоял в шайке Ягами Тэцуро, я даже лишний раз антисептик получить не мог.
В итоге герметичность двери восстановили уже через полтора часа. И именно в тот момент, когда рабочие заканчивали установку стекла, мне позвонили сотрудники Центральной Токийской.
Всё. Купер Уайт в Токио. Его уже везут сюда. Мы чудом успели вовремя подготовиться к его приезду. Машина доставила моего друга всего за полчаса. Я заранее предупредил коллег-терапевтов, что задержусь. Сегодня мне не до обязанностей заведующего.
Как только Купера транспортировали в специальный бокс, мы с Окабэ Акирой переоделись в защитные костюмы и прошли в его палату.
К счастью, Купер был в сознании.
— Горестно видеть вас в таком состоянии, Уайт-сан, — сказал ему Окабэ. — Не ожидал, что когда-нибудь приду к вам сюда, как к пациенту.
— Не принимайте близко к сердцу, Окабэ-сан, — прохрипел Купер.
Ох… А ведь он лжёт. По глазам вижу, что Купер сам в это не верит. Кажется, он уже смирился с тем, что ему, возможно, предстоит умереть.
— Окабэ-сан, фиксируйте все данные, — скомандовал я. — Я пока осмотрю больного. Уайт-сан, рассказывайте, какие жалобы в данный момент у вас имеются.
Купер прекрасно знал этот трюк. Ему было известно, что я с помощью этой фразы перехожу к осмотру «анализом». А потому он принялся отвечать строго по делу.
— Кашель, одышка, кровохарканье, — перечислил он. — Судя по данным компьютерной томографии, поражение лёгочной ткани составляет семьдесят процентов.
И это я уже вижу. Причём, как и ожидалось, пострадали не только лёгкие. «Фебрис-12», будь он неладен, проник даже в печень и начал уничтожать её клетки — гепатоциты. Так за неделю в тканях этого органа произойдёт замещение мёртвых клеток соединительной тканью. Возникнет цирроз.
Печень Купера будет выглядеть хуже, чем у запойного алкоголика с тридцатилетним стажем!
И признаки нарушения работы печени уже заметны. Кожа Купера пожелтела. Должно быть, развилась паренхиматозная желтуха — состояние, при котором излишки билирубина попадают прямиком из повреждённой печени, а билирубин крови не может пройти в желчный пузырь через главный очищающий орган.
— Зудит? — шёпотом спросил я.
— Сдохнуть можно, как зудит! — грустно усмехнулся Купер. — Хочется с себя кожу ножом счистить. Что скажете, Кацураги-сан? Какие у меня шансы?
Отвечать на этот вопрос я не стал. Сначала убедился, что Окабэ уже закончил фиксировать все основные данные, после чего сказал ему:
— Окабэ-сан, у меня к вам просьба. Можете связаться с инфекционистами «ВОЗ» и узнать, по какой схеме лучше лечить «Фебрис-12»-ассоциированную инфекцию с поражением печени?
— Как раз собирался это сделать, — кивнул Окабэ, но мой намёк он всё равно понял. — Не беспокойтесь, Кацураги-сан. Я оставлю вас наедине.
Окабэ Акира полагал, что в нашей шестёрки есть ещё ряд тайн, которые нельзя раскрывать даже вспомогательным инфекционистам, поэтому без проблем позволял мне оставаться с такими пациентами наедине.
Как только старик покинул специальный бокс, я повернулся к Куперу и произнёс:
— Касаемо твоего вопроса… Судя по состоянию твоих лёгких и печени, у нас всего два дня, чтобы тебя вылечить. Не хочу тебе лгать, ситуация не из лёгких.
— Так и знал… — вздохнул он. — Я сильно ослаб. Организм больше не может противодействовать вирусу. Помнишь, я тебе рассказывал, как моя магия автоматически уничтожила вирус ВИЧ в моём теле?
— Конечно. Такое трудно забыть.
— Она снова вошла в режим автопилота, — продолжил он. — Думаю, попыталась убить «Фебрис-12» без моего ведома. В итоге ничего хорошего из этого не вышло. Моей магии не хватило. Она вся израсходовалась, а инфекция продолжила распространяться.