Спасите меня, Кацураги-сан! Том 4
Шрифт:
Но ответить Тонегава Хаято ничего мне не смог. Он сделал глубокий вдох и рухнул на колени. Его речь полностью исчезла.
— Тонегава-сан! — воскликнул я и вовремя поймал мужчину до того, как он бы ударился затылком о пол.
Сознание он не потерял, но уже был близок к этому. Его дыхание стало поверхностным, а голос и вовсе исчез.
— Кацураги-сан! Что с Тонегавой-сан? — испугался Харуюки Тасукэ.
— Не паникуйте, — велел я. — Держите себя в руках. Вы врач какого профиля?
— Я? — удивился Харуюки. — Я вообще
— Что? — удивился я. — А почему же вы тогда присутствовали здесь, как судья?
— Мы с Тонегавой-сан просто контролируем работу симулятора. Мы никак не связаны с медициной, — испугался Харуюки.
Вот это я понимаю — профессиональный подход. Машина и два несведущих в медицине сотрудника. Я-то в прошлом уже собрал достаточный багаж знаний, чтобы получить диплом таким непрофессиональным путём, но ведь другие специалисты между мирами не скачут. Нельзя же всех поголовно тестировать таким дилетантским методом!
Проклятье! Это сейчас совсем неважно. Нужно срочно разобраться с состоянием Тонегавы Хаято. Слишком уж странная картина. Сходу даже не могу сказать, что с ним происходит.
Я активировал «анализ», и пока тот настраивался, крикнул Харюуки Тасукэ:
— Вызывайте скорую, — велел я. — Нужно госпитализировать Тонегаву-сан. Срочно.
— Хорошо, да! Только… Ох… — засуетился Харуюки.
— В чём дело? — спросил я.
— Если мы вызовем скорую, то Тонегаву-сан доставят в ближайшую больницу, а он уже предупреждал нас, чтобы мы так не делали! — воскликнул он.
Еле дышащий Тонегава вяло закивал головой.
Да что эти двое вообще несут?!
— Тонегава-сан страдает сахарным диабетом. Он написал отказ от лечения во всех клиниках, кроме «Ямамото-Фарм». Там работает его эндокринолог, так что…
— Ясно, — кивнул я. — Звоните в скорую «Ямамото-Фарм». Скажите, что доктор Кацураги просил доставить пациента к нам.
Идиотская ситуация! Больше всего на свете меня поражают пациенты, которые старательно сами себе копают могилу. Сначала отказываются от лечения во всех клиниках города, капризно выбирая одного определённого врача, а потом оказываются в ситуации, когда для экстренной госпитализации придётся проехать половину города.
Но в данном случае это — не проблема. В клинику «Ямамото-Фарм» его доставят достаточно быстро, и только там мы сможем оказать Тонегаве квалифицированную помощь.
Я в этом уверен, поскольку даже мой «анализ» не может найти видимых повреждений.
Поначалу я подумал, что у Тонегавы Хаято случился инсульт. Но теперь я вижу, что это совсем не так. Сосуды головного мозга хоть и забиты атеросклеротическими бляшками, но всё же проходимы. Ни один из отделов сонной артерии не пережат. Вся сосудистая система от головы до шеи в норме.
По крайней мере, крупные сосуды. Что касаемо мелких — нужно рассматривать его организм внимательнее. На это уйдёт слишком много времени.
Попробую пойти обратным путём.
Тонегава Хаято в сознании, но дышит с огромным трудом. Разговаривать не может. За несколько минут до начала приступа он охрип. «Анализ» регистрирует изменения в ритме его сердца. Сначала развилась тахикардия с сохранённой регулярностью ритма, но с каждой минутой его сердце выдаёт всё больше экстрасистол — лишних сокращений.
Я вспомнил, как Тонегава щупал шею и подбородок. Это было неспроста. Что-то начало вызывать у него дискомфорт…
Точно… Очевидно, что проблема в нервной системе. Но не в головном мозге, как я полагал изначально. Один из важнейших нервов, судя по клинической картине, повреждён.
Но что послужило причиной его повреждения?
Речь, дыхание, сердечный ритм, голос, глотание… Только один нерв отвечает сразу за все эти функции. Вагус. Он же — блуждающий нерв.
Я подключил «усиленный анализ» и разглядел тот самый блуждающий нерв. Осталось лишь определить, из-за чего возникло его повреждение. Тогда к моменту приезда скорой у меня уже будет готов окончательный диагноз. В приёмном отделении его подтвердят и дадут Тонегаве верное лечение.
Если ещё не поздно.
Повреждение ствола блуждающего нерва с двух сторон ведёт к неминуемой гибели. К очень быстрому летальному исходу. Мощности моего «анализа» не хватало, чтобы понять, насколько сильно повреждён нерв.
Однако я мог определить, погибнет ли Тонегава Хаято в ближайшие несколько часов. Я активировал «превентивный анализ» и посмотрел на потенциальные варианты его будущего состояния.
И оно критическое. Все симптомы усугубятся в разы. Однако Тонегава будет жить. Значит, повреждение не двустороннее. Шанс вытащить судью ещё есть.
— Скорая уже здесь! — воскликнул Харуюки Тасукэ.
— Быстро же они, — выдохнул я.
Это хорошо. Тогда поеду вместе с ними и продолжу изучать состояние Тонегавы уже в дороге.
Через несколько минут на нашем этаже появились фельдшеры скорой и быстро погрузили Тонегаву Хаято на носилки. Мы спустились к машине, после чего я запрыгнул внутрь рядом с пациентом.
— Вы с нами, Кацураги-сан? — удивился фельдшер Нода Такео.
— С вами, — кивнул я. — Я ещё не закончил его осмотр.
Представляю, как это дико смотрелось со стороны. Наверное, я чем-то напоминал хищника, который преследовал свою жертву. Только в данном случае всё было наоборот. Врач, который даже после своего рабочего дня никак не отстанет от пациента, пока не раскроет, что за диагноз скрывается под специфической маской этой нестандартной клинической картины.
Машина тронулась, а я продолжил осматривать Тонегаву Хаято.
— Держитесь, Тонегава-сан, скоро будем на месте, — уверил его я.
— Кацураги-сан, что с ним? — спросил фельдшер Нода Такео. — Что нам делать?