Спасите наши души
Шрифт:
Маршал молча выслушал его. Одевался он явно в спешке: на нем была белая рубашка с расстегнутым воротом, серые армейские брюки и наброшенный на плечи военный плащ. По обе стороны от него стояли генерал Чен Ли в албанской военной форме, руководивший группой китайских инженеров, и генерал Кочук, племянник и будущий преемник Имира Джумы, — молодой человек, чертами лица напоминавший Чингисхана, причем такое сравнение было бы скорее комплиментом.
Канадец указал им на карте местонахождение пещеры с таким хладнокровием, словно выступал с лекцией в Высшей военной
— У нас с собой портативная атомная бомба в двадцать мегатонн. Под ее защитой мы дойдем до цели, которую намереваемся нейтрализовать. Так что я рекомендовал бы вам отдать военным приказ, чтобы они не палили в этом секторе. Всем военным. Бомба соединена с нашими электронными комбинезонами. Пуля, даже простая царапина, вызовет взрыв, и ни от нас, ни от вас, господа, ничего не останется; в этом секторе будет разрушено все — установки, хранилища, да и вообще вы лишитесь приличной части страны.
— Говорите по-французски, — оборвал его Джума. — Я гораздо лучше знаю французский, чем английский. Продолжайте.
— Уверен, что если вы посмотрите на эту ситуацию как военный, то признаете, что вы не можете помешать нам выполнить нашу задачу. Поэтому я предлагаю вам отдать соответствующий приказ немедленно. Я также должен попросить всех присутствующих здесь генералов и самого маршала сопроводить меня до пещеры и лично проследить за тем, чтобы за время операции не было сделано ни одного выстрела. Выступить предлагаю немедленно. Сейчас пять сорок пять, а если я не вернусь к своим в шесть ноль пять, они произведут взрыв. Эти люди — профессионалы, и можете не сомневаться: ровно в шесть ноль пять все взлетит на воздух — они сами тоже, разумеется. Сейчас пять сорок шесть.
5.46
Старр раздумывал о том, что подорвать себя бомбой в двадцать мегатонн — это что-то в духе «сумерек богов», и такой старый вояка, как он, должен радоваться возможности умереть именно так. Но оставалось еще девятнадцать минут, и каждая выигранная секунда работала на них. Не было слышно ни выстрелов, ни пулеметных очередей, и более чем вероятным казалось то, что Колек сейчас в безопасности, в руках высшего албанского командования. У Старра не было предчувствия смерти. На кону была не его собственная жизнь, а жизнь трех миллиардов людей. Приятно ощущать, что ты не одинок.
— Можно сказать вам одну вещь, майор?
Это был поляк. Он стоял в нескольких метрах слева от Литтла и улыбался.
«Он улыбался. Краешками губ: улыбка превосходства, одновременно хитрая и фанатичная. Думаю, спасло нас то, что я все время ожидал от него чего-то подобного. В такой команде, как эта, должен был найтись один психопат. Правда, его бы я как раз заподозрил в последнюю очередь — чертовски набожный, а значит, преданный… ну этому, как его, делу спасения души. Честно признаться, если я от кого и
— Господа, я должен объясниться.
— Это может подождать, — спокойно возразил Литтл.
Поляк повысил голос, и все взгляды устремились на него.
— Один из вас спросил, как я, с моими-то религиозными убеждениями, мог работать на коммунистов, да еще и завоевать их доверие… Я ему ответил: Запад предал не только Польшу, но и все христианство, и единственной адекватной карой для него может быть только уничтожение…
Мнишек целился в электронный «фартук», окружавший бомбу, и не промазал. Секунду спустя он уже лежал мертвый, а Литтл убирал в кобуру свой пистолет.
Все, кроме англичанина, ошалев, в гробовой тишине уставились на щит. Наконец Старру удалось выдавить из себя слово:
— Как?..
Он махнул рукой в сторону бомбы.
— Она не взорвалась, — тихо сказал Григорьев. — Она неисправна.
— Очень даже исправна, — успокоил его Литтл. — Просто в ней двойной предохранитель. И я его заблокировал.
— Почему было не сказать нам этого сразу, ну ты и… — пробормотал Старр.
— Ну вот, я вам сейчас и говорю, — как будто смущенно произнес Литтл. — Я всегда оставляю запас надежности, когда работаю с… гм… бррр… апчхи!.. с иностранцами.
5.55
Литтл холодно всматривался в лица своих людей.
— Никто больше не желает устроить истерику? — осведомился он.
6.00
Над горами вставало солнце, его первые лучи осветили нутро пещеры.
6.05
Литтл склонился над щитом и выдернул предохранитель. Он поднял свой «спат», целясь в бомбу.
— Ну что ж, взлетаем, — сказал он. — Удачи там, наверху!
Послышался грохот грузовиков на дороге, скрип тормозов и голоса офицеров.
Литтл взглянул на часы.
— Ладно, не взлетаем. Похоже, все идет как надо. Вперед, господа. Взяли черепаху, черт возьми!
Они подхватили щит, водрузили его себе на плечи и вышли на свет.
XXX
6.05
Цифры бежали на экране радара, висевшего над картой Албании; объект «боров» был обведен на ней красным пунктиром.
Русские переговаривались между собой. Президент не мог их слышать: они отключили внешнюю связь — это его раздражало, хотя он и сам отключал ее всякий раз, когда хотел переговорить со своими так, чтобы этого не слышали русские.
— Сколько времени понадобится нашим самолетам, чтобы долететь из точки, где они сейчас находятся?
Хэллок бросил взгляд на экран радара.
— Еще шестнадцать минут. У нас хороший запас надежности.
— Запас надежности, — повторил президент.