Спаситель и сын. Сезон 6
Шрифт:
Сара произнесла это с полной убежденностью. Очень по-детски. И Спаситель вспомнил, что голоса к ней пришли в четырнадцать лет. А помнит она, когда услышала голос впервые?
– Нет. Я всегда сама с собой разговаривала вслух, когда оставалась одна, и думаю, что однажды мне кто-то ответил. Но сначала я не испугалась, голос был ласковый, он меня ободрял, давал советы.
– Это был не Жильбер.
– Нет, Мишель. Он меня защищает. Он мой ангел-хранитель. – Почувствовав прилив доверия, Сара прибавила: – Вообще-то это святой Михаил… я думаю, что он говорил
– Так, так, так, – согласился Спаситель.
– После Мишеля со мной стали говорить другие голоса. Голоса ушедших.
– Ушедших?
– Бабушки и маленького двоюродного брата. В пять лет его смыло волной. Я очень горевала, когда узнала. И он стал приходить ко мне и разговаривать перед сном. Вот тогда я немного испугалась и рассказала все сестре, его родной, а моей двоюродной.
– А она рассказала вашим родителям?
– Да, рассказала, – подтвердила Сара. И добавила отчужденно: – Мне сказали, я сумасшедшая.
Ее отправили в психиатрическое отделение больницы Флёри, через две недели отпустили домой, прописав нейролептики и обязательное наблюдение у психиатра.
– Я больше никому не говорила о голосах, видела, как это людей пугает. Я принимала лекарства и набрала пятнадцать кило. Стала овощем, не могла подобрать правильные слова, сосредоточиться в классе. Надо мной смеялись, я имею в виду, не только Жильбер… я выпила пузырек снотворного, чтобы прекратить все это. Меня опять положили в больницу и прописали еще больше лекарств. Я путала день и ночь, у меня текла слюна, начался тик, дрожали руки. Меня буквально раздирали на части, со мной говорили Жильбер, маленький кузен, бабушка, месье Спок…
– Месье Спок?
– Я так назвала его, он говорил, что он инопланетянин. В общем, я слышала восемь голосов.
Мало-помалу голоса стихли. Главный психиатр говорил о «приступе бреда» и о «пограничном расстройстве личности».
– Я очень старалась учиться. Но учение мне плохо давалось. На план к сочинению я тратила десять часов. Сидела перед пустым листом, не писала, а думала о сотне вещей разом.
– А голоса?
– Их больше не было. Я стала пить меньше лекарств и перестала ходить к психиатру. Аттестат получила на два года позже.
Сара замолчала.
– А теперь голоса вернулись?
– В прошлом году у меня умер отец. Через неделю после похорон я услышала: «Здравствуй, я твой папа». Впечатление было такое, что он сидит рядом со мной в комнате.
– И что вы почувствовали?
Лицо Сары напряглось, но она постаралась улыбнуться, улыбка вышла натянутой.
– Я была рада его услышать, да, я была рада, – повторила она. – Но потом вместо него появился Жильбер…
Она сказала, что потом к нему присоединились другие голоса и разговаривают с ней чуть ли не целый день. Три месяца тому назад она сходила на консультацию к доктору Спесивье, и та сразу же прописала ей нейролептики. Она начала их пить, а потом опять бросила. С лекарствами она не чувствовала себя собой.
– Я бы хотела на этом остановиться, – сказала Сара. – Я устала.
– Это
– Решает Дидье Дешам.
– Тоже из ваших голосов? Более симпатичный? – с надеждой спросил Спаситель, который с уважением относился к главному тренеру сборной Франции.
– Он говорит, что мне надо сделать, и кричит, если не слушаюсь.
– Да, Деде обычно так и поступает. А вы что, увлекаетесь футболом?
– Я – нет, мой брат.
– А-а, так у вас есть брат?
– Всё! Всё! – закричала Сара.
Спаситель поднял обе руки в знак того, что сдается, но вздохнул с облегчением, услышав, что Сара хочет прийти на консультацию в следующий понедельник.
– А вы не могли бы прийти с Мишелем? – спросил Спаситель, открывая ей дверь.
– Конечно, он вам больше подходит, чем Жильбер.
– Все нужны, чтобы мир был полон, – отозвался Спаситель, великодушно распространив доброжелательство даже на демонов. – До свидания, Сара-Жильбер-Мишель-Деде.
– Есть еще Снежная королева, – прибавила Сара со слабой улыбкой.
– Рад буду с ней познакомиться.
И он не шутил. Интерес Спасителя был неподдельным.
Сеанс с мадемуазель Альбер занял полчаса, а не положенные сорок пять минут, так что, когда он вернулся в кабинет, у него было еще целых четверть часа свободных. Несколько месяцев тому назад он помчался бы на чердак проверять, встал ли Габен. Но теперь некого было проверять: Габен уехал. Желая поскорее распроститься с демоном Жильбером и Михаилом Архангелом, Спаситель открыл тетрадь, куда записывал иногда сведения, а иногда замечания относительно своих пациентов.
– Значит… Насири… Насири, – бормотал он. – Вот он. Соло.
Надзиратель в тюрьме Саран, 29 лет. Живет с Самантой. Недавно родился сын. Единоутробный брат Адиль бросил школу в восьмом, промышляет возле баров в своем предместье. Единоутробная сестра 15 лет, до сих пор никаких проблем не было.
– Добрый день, Соло. Добрый день, мадемуазель… Вы ведь Газиль, я не ошибся?
– Веш [3] .
– Скажи: «да, месье», – поправил сестру Соло.
– Проходите, садитесь, – радушно пригласил Спаситель. – Очень рад видеть вас обоих.
3
По-арабски «да», «привет», используется в арго: «Чего? Что случилось?».
Судя по лицам Соло и Газиль, встреча радовала его одного.
– Как малыш?
– Неплохо. Красавчик. Весь в отца, слава Аллаху, – расплылся в улыбке Соло.
– Спасибо, что сообщили. Я получил открытку, собирался поздравить, но вот как-то… Сколько ему уже?
– Три месяца. И знаешь, какое имя выискала ему Саманта? Я хотел Спаситель, а она назвала его Янис.
– И что? Очень даже мило! – вступила в разговор сестра Соло.
– «Мило»! Мы говорим о мужчине!
– А ты называешь себя Соло, хотя зовут тебя Юсеф. Ты стыдишься, что ты араб.