Спаситель Птолемей

Гульчук Неля Алексеевна

– Не смей прерывать меня. Мое единственное желание спасти Македонию от бедствий.

– Почему ты говоришь об этом со мной? И что ты требуешь от меня?

– Разделить со мною власть!..

– Ты хочешь, чтобы я нарушила клятву, данную Олимпиаде, и вместе с тобой погубила наследника престола? – в гневе воскликнула Фессалоника.

– Я хочу, – твердым голосом, почти приказывая, сказал Кассандр, – чтобы ты стала моей супругой и сидела рядом со мной на престоле Македонии.

– Твоей супругой? – потрясенная Фессалоника резко отступила назад. – Мне выйти замуж за человека, на руках которого

еще не высохла кровь Олимпиады?

– Не смей называть при мне это имя. Её убили родственники казненных ею людей. Запомни это раз и навсегда. Я обратился к тебе с полным доверием, чтобы предложить союз, выгодный для нас обоих во всех отношениях.

Вскоре Фессалоника стала женой Кассандра.

Македоняне восторженно встречали войско Кассандра на всем пути его следования из Пирны в Пеллу. На царский дом уже смотрели равнодушно. Страх перед кровожадным победителем был сильнее преданности несчастному роду великого царя.

Птолемей получил известие о трагической гибели Олимпиады за день до торжественной церемонии перенесения тела Александра Великого из Мемфиса в Александрию.

Он долго не мог прийти в себя. Долго в одиночестве бродил по берегу моря, где и отыскал его Менелай.

– Птолемей, успокойся. Олимпиада не достойна твоей скорби. Она ненавидела нашу мать, тебя и весь наш род.

Менелай крепко обнял брата.

– Как Александр ненавидел коварного Кассандра!.. И именно Кассандра история избрала палачом царского дома. Судьба явно издевается над величием и его падением. Величие разрушается под ударами вероломства и хитрости. Я скорблю о великом времени, которое уходит…

Часть четвертая

ОКО ЗА ОКО

Глава первая

Священная церемония

Последние почести великому царю. Встреча друзей. Бегство Селевка. Искусство косметики. Соперница должна умереть. Усыпальница Александра Великого.

Последняя попытка царского рода сохранить целостность царства Александра и удержать за собою господство над ним потерпела полное крушение.

На стороне царского престола стояли сатрапы Востока, для которых падение бессильной династии было равносильно уничтожению их независимости. Их противники оказались быстрее, сильнее и могущественнее. Птолемей уже господствовал над Египтом, Сирией и Киреной. Антигон – над всеми сатрапиями Малой Азии. С их помощью Кассандр одержал блестящие победы в европейских землях.

Серьезная борьба триста семнадцатого года до Рождества Христова завершилась уничтожением царской партии.

Почти в одно и тоже время были умерщвлены в Азии Эвмен, а в Европе царица Олимпиада. Эти трагические события знаменовали собою начало новой эпохи в истории диадохов.

С этого момента те, которые действовали сообща для ниспровержения царской власти, стали выступать непримиримыми врагами друг против друга.

Антигон немедленно после одержанной победы в Азии казнил одного из своих выдающихся военачальников, сатрапа Мидии Пифона, а другого, сатрапа Вавилонии всемогущего Селевка, вытеснил из его владений.

Роковые слова «право завоевания» сделались лозунгом против права наследования и государства.

Друг

против друга поднялись уже более не сатрапы и стратеги, а политические державы, зарождающиеся царства.

Александрия благоговейно готовилась к принятию тела великого царя в отстроенную усыпальницу. Завтра до восхода солнца драгоценный саркофаг должен был приплыть по Нилу из Мемфиса в новую столицу Египта.

Величественное здание усыпальницы сверху донизу тонуло в венках из роз, нарциссов, мирта и плюща. Рабы украшали здание целую неделю. Дорога, ведущая к усыпальнице, была усыпана разноцветными лепестками цветов.

Еще вечерние сумерки не стерли с общественных зданий и дворцов последние отблески заходящего солнца, как во всем городе началось движение, словно перед встречей великих богов, которые должны спуститься с небес на землю. Торговцы раньше обычного, засветло, запирали свои лавки, ремесленники торопливо складывали инструменты, жители города оставляли свои дома, чтобы следовать за торжественной толпой, спешащей по всем улицам по направлению к последнему пристанищу Александра Великого.

Наиболее богатые александрийцы, заплатившие за свои места, усаживались со своими семействами на подмостках, построенных вдоль тротуаров.

Все жители Александрии хотели принять участие в священной церемонии, которой был удостоен их город.

Во дворец Птолемея съезжались важные гости со всех концов громадного государства Александра, чтобы на следующее утро отдать последние почести великому царю. Музыканты у входа во дворец встречали почетных гостей чарующей музыкой.

В большом приемном зале уже были зажжены многочисленные светильники. Гости, предшествуемые рабами, в обязанности которых входило докладывать имена входящих гостей, один за другим появлялись в зале.

Появление сатрапа Карии Азандра произвело немалый эффект. Птолемей с распростертыми объятиями встретил своего могущественного и верного союзника.

– Приветствую тебя, доблестный Азандр. Я счастлив видеть тебя в Александрии. Благодарю за удовольствие, которое доставит твое присутствие на священной для нас всех церемонии. Слышал, что ты завоевал Каппадокию до берегов Понта и присоединил её к Карий. Поздравляю!..

Азандр крепко обнял Птолемея и произнес свое приветствие хозяину с таким тонким соединением собственного достоинства и почтения, что Птолемей, давно не видевший его, с особенным вниманием взглянул в его блестящие черные глаза, энергичное смуглое лицо, отметив в своем верном союзнике, как и в прежние годы, недюжинную личность.

– Да, но ты, Птолемей, намного мудрее нас всех! – этими словами Азандр закончил свое приветствие.

– В чем же заключается по-твоему моя мудрость?

Широкая добродушная улыбка светилась на лице Птолемея.

– В разумном управлении своими землями, в незначительном участии, которое ты до сих пор принимал в войнах, в умении присоединять к Египту территории путем переговоров, без кровопролития. Всё это в короткий срок усилило могущество Египта.

– Я предпочитаю строить, а не разрушать, – был ответ Птолемея. – Потомки упрекнут меня во многом, но никогда не скажут, что я поощрял междуусобные войны, которые превратили многих наших товарищей по оружию в предателей и зверей.