Спаситель
Шрифт:
Рагнхильд не нравилось Мадсово окружение, не нравилось оно и самому Мадсу, как она поняла. Тем не менее они ходили на вечеринки, куда их приглашали, ведь альтернатива — очутиться вне круга людей, которые что-то значили и чем-то владели, — была куда хуже. Одно дело — эффектные, самодовольные мужчины, искренне убежденные, что деньги давали им право быть такими. И совсем другое — их жены, «старухи», как мысленно называла их Рагнхильд. Болтливые домохозяйки, шастающие по магазинам и помешанные на здоровье, грудастые. Вполне естественного вида и с действительно натуральным загаром, поскольку только что вернулись с детьми из Сен-Тропе, где отдыхали от своих au pair [28]
28
Здесь: благоверных (фр.).
Поймав себя на подобных мыслях, Рагнхильд порой диву давалась. Они что же, так отличаются от нее? Может, вся разница в том, что у нее есть работа. Может, она поэтому терпеть не могла их самодовольные мины в утреннем ресторане на Виндерене, когда они жаловались на все эти злоупотребления со страховкой и увертки в обществе (это слово они произносили с легким презрением)? Или тут что-то другое? Ведь кое-что произошло. Революция. Она начала думать не только о себе, но и о другом человеке. Такого не бывало со времен Амалии. И Юханнеса.
Все началось с плана. Капиталы продолжали убывать по причине неудачных Мадсовых вложений, и назрела необходимость срочно принять меры. Не только перевести средства в активы с меньшими рисками, но и погасить накопившиеся долги. Им требовалась удачная финансовая операция. Идея принадлежала свекру. И тут действительно пахло удачной покупкой, вернее грабежом. Но не грабежом хорошо охраняемых банков, а обычным грабежом старушек. Старушкой была Армия спасения. Рагнхильд ознакомилась с армейским имущественным портфелем, весьма и весьма внушительным. То есть состояние домов, конечно, оставляло желать лучшего, но потенциал и местоположение были выше похвал. Прежде всего жилые дома в центре Осло, особенно в районе Майорстюа. Счета Армии спасения свидетельствовали о двух вещах: Армия срочно нуждалась в деньгах, а в балансе стоимость недвижимости была сильно занижена. Вероятно, они не понимали, на каких ценностях сидят, потому что она очень сомневалась, что те, кому в Армии спасения принадлежит решающее слово, хоть немного в этом разбирались. Вдобавок, по всей видимости, настал самый удобный момент для покупки недвижимости, поскольку цены упали вместе с курсами акций, а теперь наметился новый рост.
Несколько телефонных звонков, и она договорилась о встрече.
Погожим весенним днем она подъехала к штаб-квартире Армии спасения.
Принял ее командир, Давид Экхофф, и за три секунды Рагнхильд поняла, что за его приветливостью кроется властный вожак из тех, кого она с легкостью приручала, и решила, что все пройдет гладко. Расположились они в одном из кабинетов, где были сервированы вафли и на редкость скверный кофе, кроме их двоих присутствовали еще трое сотрудников — пожилой и двое молодых. Пожилой имел звание подполковника, занимал пост главного управляющего и вскоре собирался на пенсию. Один из молодых, Рикард Нильсен, застенчивый парень, тотчас же обнаружил сходство с Мадсом Гильструпом. Но это пустяки по сравнению с шоком узнавания, какой она испытала, здороваясь со вторым молодым человеком, который с осторожной улыбкой пожал ей руку и представился как Юн Карлсен. И дело не в высокой сутулой фигуре, не в открытом мальчишеском лице, не в мягком голосе, а во взгляде. Он смотрел прямо на нее. Внутрь ее существа. Именно так. Взгляд как у Юханнеса.
В начале встречи, когда главный управляющий сообщил, что оборот норвежской Армии спасения, по
Когда главный управляющий закончил, Рагнхильд поблагодарила, открыла свою папку, достала лист бумаги и пододвинула через стол командиру.
«Вот наше предложение, — сказала она. — Из него вам станет ясно, какая недвижимость нас интересует».
«Благодарю», — проговорил командир и посмотрел на бумагу.
Рагнхильд пыталась прочесть реакцию по его лицу. Но поняла, что это мало что значит. Очки для чтения так и лежали перед ним на столе.
«Наш специалист изучит его и даст свое заключение», — продолжал командир, улыбнулся и передвинул бумагу дальше. Юну Карлсену. Рагнхильд заметила, как лицо Рикарда Нильсена непроизвольно дернулось.
Она положила перед Юном Карлсеном свою визитную карточку.
«Звоните, если возникнут вопросы», — сказала она, ощущая его взгляд как физическое прикосновение.
«Спасибо, что пришли, госпожа Гильструп. — Командир Экхофф хлопнул в ладоши. — Обещаем дать ответ в течение… Юн?»
«В течение короткого времени».
Командир с добродушной улыбкой повторил: «В течение короткого времени».
Все четверо проводили ее до лифта. Молча стояли в ожидании кабины. Когда дверь скользнула вбок, она слегка прислонилась к Юну Карлсену и тихонько сказала: «Когда угодно. Звоните на мобильный».
Она попыталась перехватить его взгляд, еще раз ощутить его, но не успела. По дороге вниз, одна в лифте, Рагнхильд Гильструп чувствовала резкие, болезненные удары пульса и невольно задрожала.
Через три дня он позвонил и сказал «нет». Рассмотрев предложение, они решили не продавать. Рагнхильд с жаром принялась выдвигать доводы в пользу предложенной цены, подчеркнула однобокое позиционирование Армии спасения на рынке недвижимости, а также то, что недвижимость эксплуатировалась непрофессионально, что низкие показатели в отчетах маскировали тот факт, что практически означенные объекты убыточны, с низкой доходностью, и что Армии спасения следует диверсифицировать свои капиталовложения. Юн Карлсен слушал не перебивая.
«Спасибо, — сказал он, когда она закончила, — что вы, госпожа Гильструп, так глубоко вникли в дело. И как экономист я не могу не согласиться с вашими выводами. Однако…»
«В чем же дело? Расчеты однозначно показывают…» — Она шумно дышала в трубку.
«Однако тут есть еще и человеческий аспект».
«Человеческий?»
«Квартиросъемщики. Люди. Старики, которые прожили там всю жизнь, солдаты Армии, ныне пенсионеры, беженцы, люди, нуждающиеся в защищенности. Вот что я имею в виду. Вы вышвырнете их на улицу, чтобы отремонтировать эти квартиры и сдавать их внаем или выгодно продать. Расчеты, как вы говорите, однозначны. Для вас это первоочередной аспект, и я его принимаю. Но примете ли вы мой?»
Она затаила дыхание, потом начала: «Я…»
«Хотите побывать там, познакомиться с кем-нибудь из этих людей? — перебил он. — Может быть, тогда вы лучше поймете».
Она покачала головой, потом сказала: «Мне хотелось бы прояснить возможные недоразумения в связи с нашими намерениями. Вы свободны вечером в четверг?»
«Да, но…»
«Давайте встретимся в «Лакомке», в восемь».
«А что это — «Лакомка»?»
Она невольно улыбнулась.
«Ресторан во Фрогнере. Таксисты знают, где это».