Спаситель
Шрифт:
Завадский с шести лет знал, что нет укрытия надежней и опасней одновременно. Он много раз пересекал этот лес с разных сторон. Сейчас ему следовало уходить от Подлесной улицы, подковой огибавшей массив с юга на юго-восток. Он не знал, откуда в нем эта уверенность, да и мог ли об этом знать впервые вкусивший настоящей свободы? Подтверждение правильности избранного пути он обнаружил через пять минут – за деревьями показалась бетонная стена третьей градирни. Завадский остановился, чтобы перевести дух, но увидел вдруг, что никакой стены нет, а на него несется огненная волна, с хищным ревом поглощая лес – словно сошедшее солнце. Следом раздался треск такой оглушительный, будто нечто сломало Землю
Глава 5
Ему сначала показалось, что он в воде и что он ребенок – такая легкость овладела им, что руки поднялись сами собой, будто хотели кого-то обнять, но он увидел, что это совсем недетские руки – широкие мужские ладони, истертые запястья под стальными браслетами. Он тоже поднимался – как и стул у зарешеченного окна и чугунный утюг. Старинная монета вращалась, стреляя серебристым лучом. Громоздкий черно-белый телевизор плыл вдоль стены. На скособоченном экране шеренгой шли диагональные полосы. Динамик с жутким треском вещал:
– Осенью года одна тысяча шестьсот девяносто второго молодой царь Петр ехал к озеру Переяславскому… Там, вдали от моря, строился флот...
Он опустил голову и увидел в бледном свете телеэкрана свои обнаженные ноги, парящие над дощатым полом.
Неожиданно все разом ухнуло вниз – громыхнуло, покатилось. Ступни заныли. Икры сковали судороги. Он упал на колени, ткнулся лбом в осколки кинескопа. Кто-то сокрушал дверь. Били пожарным топором – мелькало в расщелинах его красное клиновидное лезвие с киркой.
Вскочив в ужасе, он забегал по комнате.
Выхода нет. Выхода… нет.
– Очнись, профессура!
Завадский ощутил сильные, но освежающие пощечины.
– Но-но, – погрозил он тающим обрывкам сна и открыл глаза.
Перед ним плавало лошадинообразное лицо Лехи Геденоса.
– Слава, господи, – сообщило лицо, и стало отдаляться.
Завадский поднял руку, чтобы протереть глаза, но что-то больно ткнуло в бровь. Увидев на запястье стальной браслет, он резко сел и уперся взглядом в грубо обструганный пень. Рядом с ним в углу лежала отполированная ладья, а напротив оконца со слюдяной форточкой громоздится зеленый сундук в форме усеченной пирамиды с исчерна-грязной просечкой. Ничего не понимая, Завадский оглядел низкую комнатушку с бревенчатыми стенами без намека на дверь.
Геденос ходил от стены к стене пригибаясь под неотесанными стропилами, грыз ногти и замирая у оконца, осторожно выглядывал.
Уши закладывало от надрывного перелива. Завадский тихонько, опасаясь вспышки боли, коснулся пальцем виска и понял, что трезвонит все-таки не в голове, а где-то на улице.
– Ты меня сюда затащил? – покосился он на Геденоса, который вытягивал шею и все щурился на что-то в оконце.
Черный риэлтор перевел на него взгляд и неожиданно резво подскочил.
– Слушай, ты, мля! Верни нас, сука, обратно! Слышишь! – тряс он Завадского за плечи, от чего к перезвону за окном стал добавляться звон в голове.
– Че-во? – Завадский сбросил с себя его руки и попытался подняться.
– Ты в натуре профессор?
– Преподаватель.
– Преподаватель, млять, чего?!
Тут он впервые заметил, что Геденос до смерти напуган.
– Истории… политических учений.
– Тьфу ты еб твою мать! – сплюнул Геденос и снова вернулся к окошку.
– Что это за место? — спросил Филипп, рассчитывая, что подсказка поможет ему вспомнить случившееся после взрыва, но осознав, что это невозможно, почесал
– Мне похоже память отшибло, – произнес он растерянно.
Черный риэлтор снова подошел, демонстрируя увеличенные страхом слезящиеся глаза.
– Мужик, приди уже в себя, – прошептал он жутко, – мы в прошлое попали.
– Ага?
Риэлтор схватил Завадского за плечо, потянул к окошку.
Завадский не сопротивлялся, ожидая, получить, наконец ответы, но оконце явило довольно странную картину: деревянные срубы со скатными крышами хаотично лезли друг на друга за извилистой дорогой, вымощенной черными растрескавшимися бревнами. Вдоль дороги по тропинке двигалась фигурка в сером мешковатом кафтане до земли, укутанная по горло в белый платок. Фигурка погоняла прутиком козу. За домами пестрела вереница сияющих куполов – серебристых, золотистых, черных, изумрудно-зеленых. Нарастающий перезвон волнами шел оттуда, только теперь ему вторили собачий лай, крики петухов и какие-то далекие, заставляющие цепенеть душераздирающие вопли. Под деревянным скатом он увидел пятачок истоптанного двора, отрезанного высоким частоколом, наводя на мысли о стихийном парке развлечений имени Влада Цепеша где-нибудь на Алтае или рынке по продаже банных срубов на въезде в деревню Чмонино. В травяном островке перед частоколом ковырялась пегая курица. В воздухе стоял дым, пахло навозом, гнилой капустой и еще чем-то отвратительным, напоминавшем запах чересчур экзотического сыра. Только небо одаряло знакомой ложной безмятежностью – пушистые облака неспешно плыли в глубокой синеве.
Завадский округлил глаза. Мозг заработал в поисках объяснения и не найдя ответов на всякий случай прыснул в кровь адреналина.
– Что это? – прошептал он, сдерживая возбудившееся дыхание.
Геденос сжал зубы и снова заходил по комнате.
– Какая-то срань с электростанцией! Режимный объект мля! Только никакая там не АЭС! Сука, поверить, не могу что эта дичь происходит! Это как попасть в реальность антиваксера или, млять, снежного мудозвона!
– Ты что-то видел?
– Огонь. – Геденос оскалился и почесав грудь, стал задумчиво глядеть мимо Завадского.
– Огонь или взрыв?
– Взрывную волну.
Завадский кивнул.
– Значит, мы видели одно и то же.
– Я думал мне привиделось. – Геденос покачал головой.
– Что?
– Не знаю! Огонь или…
– Или что?
– Как будто… Как будто шар или что-то типа того отделилось и проглотило тебя.
– А ты где был?
– Сзади. Метрах в двадцати.
– И что потом?
– Что потом? В каком смысле что потом?
– Ну что было потом?
– Ты у меня спрашиваешь?! – закричал Геденос. – Я ни хера не помню! Я очнулся здесь и увидел тебя, беззаботно дрыхнущего как наклюкавшийся гонобобель! А за окном, мля какая-то Киевская Русь!
– Подожди, это не Киевская Русь.
– Да иди ты на…уй!
– Ты как будто забыл куда тебя везли.
– Ты это мля серьезно? – Геденос угрожающе приблизился. – Или шутишь?
– Я просто предлагаю успокоиться.
– Успокоиться? Зачем мне успокаиваться?!
– Главное ведь, что мы живы!
– А ты в этом уверен?
– А что?
– Да ничего. Просто я видел, как горит твоя кожа. Как искрится твоя башка, словно еб…ная петарда! А теперь ты… стоишь как ни в чем ни бывало в нарядном прикиде, гребаный пряник, и торгуешь тут своим бледным хлебалом, – Геденос выставил палец ему в лицо, – которое не то что в огне, даже в солярии никогда не бывало! Может ты объяснишь мне как тут не беспокоиться? Потому что мне не по кайфу такие игры. Я уважаю матушку природу и настоящие законы – на..уй, физики и выживания и хренею, мужик, с твоей наивности! Иногда хочется быть таким же тупым!