Спасительница волшебных книг
Шрифт:
Похороны – невеселая церемония в любом мире. Да и кладбище не то место, где хочется оказаться туристу сразу после прибытия в чужую страну. Впрочем, как и тюрьма. А я уже успела побывать и там, и там. Отличное начало жизни в волшебном Эленвейле!
Семейный склеп Бармаланов оказался особенно угрюмым. Он был сложен из серого камня, потрескавшегося от времени. Арочный вход сторожили две каменные фигуры, закутанные в плащи с капюшонами. Левая фигура держала раскрытую книгу, правая – светильник на заржавевших цепях.
Людей у склепа собралось немного. Попрощаться с книготорговцем
В дальнем конце дорожки между оградками мелькнула высокая мужская фигура в коричневом костюме. Человек постоял, рассматривая компанию у склепа, а потом ушел по тропинке в другую сторону. Силуэт показался мне знакомым; я прищурилась, проводила его взглядом. Уж не тот ли это черноволосый красавец, который уже не раз попадался у меня на пути? Что он забыл на кладбище?..
Когда мы подошли, все замолчали и уставились на меня подозрительными глазами. Толпа расступилась, и я увидела гроб.
Он стоял на задрапированных табуретках, крышка открыта.
Лежащий в гробу Бармалан казался живым.
Доктор переодел его в богатый бархатный костюм, расчесал бакенбарды и, видимо, намазал румянами щеки, потому что смертной бледности на его лице не было и в помине. Более того: цвет его лица значительно улучшился с того момента, как я видела его живым в последний раз. Казалось, книготорговец смежил веки, чтобы без помех обдумать какую-то пакость. Губы растянуты в желчной усмешке, руки покоятся на груди, на пальце сверкает золотой перстень.
Я содрогнулась. Присутствующие смотрели на меня выжидающе – искали признаки скорби на моем лице. Пришлось поскорее опустить глаза.
– Начнем, – сказал фальцетом отец Аддо и закатал рукава красной сутаны.
– Да, поспешите, а то дождь вот-вот пойдет, – заявил бургомистр, достал часы и озабоченно посмотрел на циферблат. Госпожа Ирма вытащила из рукава платок и приложила к губам.
Отец Аддо зажег церемониальный светильник, нараспев произнес строки о вечном огне, который гаснет на земле, но ярче разгорается в запредельных чертогах. Дал слово бургомистру. Тот скучным голосом похвалил господина Бармалана. Назвал его светочем культуры и распространителем знаний в Лиллидоре. И добавил, что его лавка была «отрадным утешением» для жаждущих провести досуг за книгой.
На этом список заслуг усопшего кончился. Добавить добрых слов к речи никто не захотел – или не смог.
Доктор подал знак могильщику – горбатому старику с бельмом на глазу – и тот потащил к гробу крышку.
– Постойте! – бургомистр поднял руку. – Не желает ли сказать прощальную речь его супруга?
– Я не слишком хорошо знала покойного, – выдавила я. – Полагаю, он был... порядочным человеком. Он вытащил меня из тюрьмы, спас от наказания.
Госпожа Ирма громко фыркнула.
Могильщик опять подняли крышку, но опять не донес.
На этот раз его остановила госпожа Ирма. Она все-таки решила публично предаться скорби. Но выразила она ее своеобразно.
Сначала она сделала все, что полагается: содрогнулась всем телом, от чего складки на ее толстых боках завибрировали, как желе, приложила к глазам платок и громко зарыдала.
Присутствующие шокировано переглянулись.
– Милый, дорогой Бармалан! – возвестила госпожа Ирма, отняв платок от лица. Она подошла к гробу и нависла над ним. Все остальное она высказала прямо в лицо покойному. – Ты был верным и дорогим другом. Нам будет тебя не хватать. Твоего остроумия и жизнерадостности.
У присутствующих открылись рты от удивления. Видимо, раньше они и не подозревали, что Бармалан обладал такими ценными качествами.
– Ты покинул нас так рано, так внезапно! И преподнес мне, своей верной соратнице, несколько сюрпризов.
Теперь в ее голосе появились угрожающие нотки. Доктор Каспер обеспокоенно кашлянул.
– Госпожа Ирма. – попробовал остановить ее бургомистр, но какое там – госпожу Ирму понесло. Она продолжала предъявлять покойному претензии.
– Мы не успели завершить нашу сделку, и теперь твоя книжная лавка и коллекция отойдут неизвестно кому!
Она сверкнула на меня глазами. Мне захотелось спрятаться в склеп.
– Назначил душеприказчиками этих, – госпожа Ирма сделала небрежный жест в сторону доктора Каспера и стряпчего, – а не меня, твое доверенное лицо!
– Госпожа Ирма, такова была воля покойного! – возмутился доктор Каспер.
– Знаю, знаю, ты всегда так легко поддавался чужому влиянию, – почти ласково закончила госпожа Ирма. – И вот теперь ушел, и не вернешься.
И тут ее глаза остановились на перстне на мизинце усопшего.
– Я хочу оставить себе память о моем дорогом друге, – заявила она, и потом решительно содрала кольцо с пальца Бармалана.
Все ахнули. Мне показалось, что даже лицо покойного перекосилось от ее бесцеремонности.
– Госпожа Ирма, я понимаю вашу скорбь, но это уже слишком, – к гробу метнулся доктор Каспер, намереваясь отобрать у Ирмы ее добычу.
– Золото Бармалану уже ни к чему, но лучше отдайте кольцо его вдове, – вмешался стряпчий. – Она имеет на него больше прав! И вообще, так полагается. Жена надевает кольцо покойного мужа.
Госпожа Ирма насупилась, но поняла, что переборщила. Она покраснела, как рак, надулась, но без лишних слов подошла ко мне и сунула кольцо мне в руки.
– Если потом пожелаете продать его, я его у вас куплю, – сказала она хозяйственным тоном, как будто и не рыдала как безумная минуту назад.
Мне не хотелось брать кольцо, но присутствующие ждали от меня именно этого. Надевать его обратно на палец покойного никто не рвался.
Я сжала кольцо в руке. Оно было холодным и тяжелым. От осознания того, на чьем пальце оно только что сидело, я чуть не бросила его прямо на пожухлую траву.