Спасти Ангела
Шрифт:
— Я что? Океанский лайнер? — переспрашиваю я. Дальше слова «Майя» я уже ничего не слышала.
— Вот именно, — не моргнув глазом, продолжает Ангел. — Ты — командир, лидер. И нельзя, чтобы чужими чувствами тебя, как щепку, из стороны в сторону бросало. Надо, чтобы для тебя были важны только твои чувства. Чтобы только они тобой руководили. Твои и ничьи больше.
— Нельзя же не принимать во внимание того, что другие чувствуют, — пытаюсь возразить я Ангелу. Сами же меня обвиняли, что я к другим людям бесчувственная.
— Все это так, — соглашается
Интересно, это белохалатники накачали Ангела какой-нибудь экспериментальной ДНК, от которой она толкает речи, как сорокалетняя тетка? Мне даже, как сквозь сон, кажется, что ее личико детскую округлость потеряло. Но, честно говоря, слова ее здорово мне мозги просветили и прочистили. Вот уж, воистину, устами младенца глаголет истина.
— Реши наконец, с которым из них ты останешься. Или обоих пошли подальше, — завершает свою тираду Ангел. — Только реши раз и навсегда и прекрати ныть и метаться.
Мне очень хочется возразить, что я не нытик. Что я здоровенный воз на себе тащу и не ною. Но, едва открыв рот, прикусываю язык. Может, все-таки есть сермяжная правда в ее словах?
Может, очень даже много правды…
— А я знаю одну японскую поговорку: ныть — все равно что слабость выблевывать, — не к месту демонстрирует образованность Тотал.
Несколько минут сижу и думаю. Нельзя сейчас сгоряча чего-нибудь ляпнуть. Пусть все, что Ангел сказала, хоть немного в мозгу и в душе осядет. Зато, когда я наконец решаюсь взять слово, чувствую себя собранной и спокойной. Такой спокойной, какой уже долгие недели себя не помню.
— Наша общая главная задача — свалить Группу Конца Света. И действовать мы должны сообща. Но когда мы с Клыком вместе, ничего хорошего из этого не получается. Поэтому, я считаю, нам надо разделиться. Чтобы у каждой группы было свое задание. Только сначала надо выработать общий план действий. — Оглядываюсь вокруг. Надж согласно кивает. Тотал вместо большого пальца поднял вверх хвост. И даже Клык слегка наклонил голову, мол, согласен.
Боже, как же все-таки трудно быть взрослой!
58
— Сюда! Все сюда! Перед вами группа необычайных суперподростков! — Клык бьет в бубен, зазывая прохожих.
Позади него Кейт жонглирует горящими факелами, запертым стальным сейфом и мраморной статуей.
— Ну-ка, кто отыщет неподъемную тяжесть для нашей красотки?! Подходи! — кричит Клык на всю улицу. — Что ей ни дайте, ей все нипочем — подкинет, поймает и снова подкинет, и все одной левой!
Первые четырнадцать лет своей жизни чего только Клык ни делал, чтобы не дай бог из толпы не выделяться. Даже полной неподвижности научился — застынет и сольется с пространством. Пройдешь — под
Так что новая роль — для него не фунт изюма.
Рэчет слушает голоса в толпе и за сотни футов в округе. И мысли читает у тех, кто подходит поближе поглазеть на невиданное зрелище.
Звезда молнией носится между зевак — народ только обалдело глаза трет.
А Холден? Вокруг щуплого мальчишки-самоцелителя целое столпотворение. Толпа визжит, глядя на новоявленного огнеглотателя. Он пышет огнем и, надо сказать, весьма удачно — пока только пару деревьев ненароком поджег.
— Клык! Подай-ка народ назад! — бросил он скороговоркой, набрал полный рот самовоспламеняющейся жидкости и давай выдувать огненный алфавит. Секунда — и в воздухе над головами парижан и туристов поплыли горящие буквы А, Б, В.
Не прошло и получаса, как площадь вокруг стеклянной пирамиды Лувра, где команда Клыка устроила свое представление, до отказа запружена народом.
Как только они приземлились в аэропорту Орли, Макс со стаей отправилась на свое задание. А перед Клыком стоит задача взять на крючок как можно больше болтающихся по Парижу концесветников. После митинга в Сан-Диего ясно, что они собирают под свое крыло всех GEN77. А значит, рано или поздно и к Клыковской команде подберутся. Надо только как можно громче рекламировать свои невероятные способности и всем заявить о себе как о GEN77.
Клык с Майей, держась за руки, разбегаются по площади и синхронно взлетают в воздух. Народ ахает и щелкает фотокамерами. Рэчет и Холден на земле пускают по толпе шапку, а крылатая парочка выписывает в воздухе акробатические трюки, кувыркается, уходит в пике. Короче, всеми силами развлекает публику.
В конце концов они приземляются под восторженные вопли толпы и оглушительные аплодисменты.
Шапка, полная монет и купюр, отяжелела.
— Merci! Спасибо! Thank you. Приходите еще. Мы здесь всю неделю выступаем, — лучезарно улыбается Клык, раскланиваясь направо и налево.
Может, им даже не придется больше в супермаркете продукты тырить. Честно заработанных денег на еду на всю неделю хватит.
Клык отрывает глаза от шапки с деньгами и видит перед собой улыбчивую девчонку своего возраста.
— Классное шоу вы забацали! Здорово у вас получается, — говорит она по-английски.
— Спасибо.
— А я хочу пригласить тебя и твоих друзей совсем на другое представление. Послезавтра. На Площади Согласия. Знаете, где это?
— Найдем, конечно.
— Вот и отлично. — И девчонка протягивает ему листовку. — Вот, держи, тут все написано. Там и увидимся.
— Пока, до встречи. — Клык машет ей вслед зажатой в руке бумажкой, а его команда уже рвет у него из рук листовку.
— Дай прочитать!
— Что тут написано?
«Да исчезнут ваши темные дни в лучах Единого Света! Присоединяйтесь к нам на Площади Согласия — и Единый Свет дарует вам свою любовь. Вступайте в ряды нашедших выход из тьмы! Спасем нашу планету! Да здравствует радость и счастье!