Спасти огонь
Шрифт:
Мы с Рокко, Родриго и Хулианом подошли к капитану. Он не обрадовался. «Добрый день», — кисло сказал он. «Добрый», — ответил Хулиан с широкой улыбкой. Знает, зараза, как включить обаяние в нужный момент. Вдалеке группа протестующих начала нараспев скандировать: «Живыми их забрали, живыми их верните… Живыми их забрали, живыми их верните…» Хулиан глянул на меня и сделал движение подбородком влево. В переулке показалась группа бритых наголо молодых людей. Меньше всего они напоминали родственников заключенных. А больше всего — подосланную правительством ударную группу вроде знаменитых «ястребов», подавлявших беспорядки шестьдесят восьмого и участвовавших в резне на день Тела Христова в семьдесят первом. Видимо, людей в форме власти посылать не решались. Если понадобится подавлять, пусть это делают замаскированные под гражданских вооруженные формирования.
Капитан посмотрел в сторону «ястребов». Лицо у него стало озабоченное. Он заговорил в рацию: «Вулкан, четыре прямо за вами, наблюдайте. Планета, перекрыть доступ на двух. — Повернулся к нам. Мы, совершенно очевидно, мешались под ногами. — Чем могу помочь?» Хулиан собирался ответить, и тут случилось нечто неожиданное: капитан его узнал. «Ты, часом, не Хулиан Сото, из семьдесят четвертой школы?» Хулиан удивленно кивнул. «Ая Виктор Варгас, Линти, помнишь?» По выражению лица Хулиана я поняла, что даже близко не помнит. «А-а-а! Как дела, Линти, братан? Рад снова тебя видеть!» Общение с капитаном мгновенно стало совсем другим. «Ты же теперь знаменитость, Кико!» — сказал он, назвав Хулиана прозвищем персонажа из известного сериала. Это не понравилось Хулиану. Линти попросил другого полицейского их сфотографировать. Какой-то сюр. Пока капитан полиции улыбался и показывал большой палец, позируя, к тюрьме с двух сторон стекалось все больше парней с битами.
Несмотря на напряженную ситуацию, капитану явно хоте лось поболтать о прежних временах. Рокко вертел головой в разные стороны. Он подошел и прошептал мне на ухо: «Сеньора, думаю, нам пора уходить». Хулиан заметил это и прервал ностальгические излияния Виктора Варгаса: «Мужик, а не подскажешь, как бы нам узнать, нормально там с двумя нашими? Зовут Элеутерио Росас и Хосе Куаутемок Уистлик. Они заключенные. Мы про них ничего не слышали с начала этого цирка». Капитан связался по рации с каким-то подчиненным: «Васкес, есть список погибших в тюрьме?» Через несколько секунд Васкес ответил: «Капитан Варгас, список при мне. Но это только те трупы, которые нам удалось опознать». «Проверь, есть Икс-пять Элеутерио Росас и Хосе Куаутемок Уистлик?» Икс-пять — странный код для обозначения покойника. «Нет, капитан, пока нет». Две новости: плохая и хорошая. Хорошая: в списке их нет. Плохая: пока. Я спросила, знают ли они, что с директором Кармоной. «Его взяли в заложники. И не отпустят, пока все требования не будут выполнены». Я расстроилась. Кармона был мне симпатичен. И потом, он был единственный, кто мог помочь Хосе Куаутемоку в тюрьме.
Капитан посоветовал нам поскорее уходить: «Тут скоро такое начнется!» С соседних улиц стекались и стекались «ястребы». Группы протестующих родственников оказались в окружении. «Спасибо, Линти», — сказал Хулиан. Они обнялись. Мы развернулись и пошли к машинам. Хулиан приказал мне: «Едем немедленно домой». Я замотала головой: «Мы с Тересой остаемся». Рокко посмотрел на меня, явно не веря своим ушам: «А зачем сеньоре тут оставаться?» Я и сама точно не знала зачем. «Не дури», — сказал Хулиан. Это и вправду была дурость.
Я ничем или почти ничем не могу помочь Хосе Куаутемоку.
И все-таки мне казалось, мой долг — остаться. Я бросила его и теперь должна компенсировать это преданностью и своим присутствием, даже если ради этого придется рисковать жизнью. «Мы не можем этого допустить, сеньора, — сказал Рокко. — Сеньор Педро распорядился вас охранять, а для этого мне придется вас увести». Я повернулась к нему: «Рокко, ты что, угрожаешь увести меня силой?» Хулиан встрял и не дал Рокко ответить: «Да, Марина, силой. Оставаться глупо. А ты еще и вынуждаешь Рокко и остальных оставаться с тобой. Ты подвергаешь их опасности». Слова Хулиана не убедили меня, а только подзадорили. «Они могут идти, я их не держу». — «Ну, как хочешь, Бэтгерл», — саркастически сказал Хулиан.
Спецназовцы начали перемещаться ко входу в тюрьму. В воздухе нависло неотвратимое столкновение. Да уж, не убраться отсюда будет верхом глупости. «Сеньора Марина, пожалуйста, пойдемте», — взмолился Рокко. Если такой амбал, прошедший десятки перестрелок с бандитами, просит нас уйти, значит, дело действительно дрянь. «Вы идите», — сказала я. Хулиан взял Рокко за плечо: «Оставьте ее, пусть делает, что хочет». Хулиан защищал меня. Он действовал в моих интересах, и среди этих интересов фигурировало сохранение
Над зданиями тюрьмы начали подниматься клубы дыма. С крыш доносились крики заключенных. Рокко обернулся на тюрьму, потом посмотрел на меня: «Поехали?» Я покачала головой. Нет, я не уеду.
Темнота. Тишина. Дыхание. Удары сердца. Дождь, стекающий по стенкам. Холод. Боль в суставах. Выдумывать. Творить. Сопротивляться. Побеждать. В голове он выстраивает новые миры. Слово за словом. Строчка за строчкой. Чернота как рамка для возведения. Здание историй. «Говори точным языком», — поучал отец. Подбирать нужное слово. Выверять идеальное сочетание существительных и глаголов. Остерегаться прилагательных. Выучивать каждый день пятьдесят новых слов. Военная дисциплина на службе у литературы.
Темнота. Тишина. Дыхание. Удары сердца. Он вытягивает руку в черную пустоту. Трогает сырые стены. Чувствует подушечками пальцев какое-то насекомое. Ощупывает его. Насекомое — возможно, уховертка — взбирается ему на руку и ползет вверх по предплечью. Он чувствует, как лапки перебирают по волоскам. Насекомое поднимается к бицепсу. Ползает там по кругу. Щекочет. Он нежно снимает его и сажает обратно на стену. Оно теряется в неведомом измерении тьмы.
Хосе Куаутемок включает уховертку в очередную историю. Человек, похороненный заживо, просыпается в безмолвии могилы. Понимает, что произошла ошибка. Он жив, а его похоронили. Он кричит, пытаясь привлечь внимание. Колотит по стенкам гроба. Ответа нет. Тщетно пытается столкнуть крышку. Его грызет тоска. С обеих сторон гроба на него начинают лезть уховертки. Тысячи. Они ползают по его телу, по лицу. Забираются в рукава рубашки, в штанины. Резвятся в складках. Человек начинает вопить. Черные реки насекомых вливаются в открытый рот и проникают в глотку. Он глотает лапки, надкрылья, клешни. У него рвотные позывы, но извергнуть ничего не удается. Уховертки спускаются к его внутренностям. Он захвачен изнутри и снаружи. Своими крошечными челюстями они начинают пожирать его. Он корчится от боли. Мелкие капли крови покрывают тело. Уховертки жадно пьют эту кровь. Подбираются к глазам. Пережевывают. Он машет руками, пытаясь стряхнуть их. Убивает одну, десять, тысячу.
На их место приходят две тысячи, пять тысяч, сто тысяч. Роуховерток ослепляет его. Съедает его язык. Через ноздри они попадают в мозг. Поглощают нейроны. Человек начинает терять сознание. Его тело кишит уховертками. Клешнями они растаскивают его по кусочкам. Человек делает последнее… Открывается дверь. Удар света. Хосе Куаутемок зажимает глаза. Просто закрыть недостаточно. Солнечные лучи поджаривают его веки. «Прогулка», — говорит надзиратель. Хосе Куаутемок еще полон историей об уховертках. Челюсти, жвалы, укусы. Он убирает руку. Глаза понемногу привыкают к оранжевому шару. Он потерял счет времени. Солнце в зените, полдень. Он пытается подняться. Все тело затекло. Он двигается, как несмазанный робот. «Пошевеливайся, не целый день тебе гулять». В суставах стреляет. В кишках урчит. Он с трудом выныривает из ямы. Расправляет спину. Позвонки скрипят. От него несет грязью и сыростью. Насекомыми. Уховертками. Корнями. Дождем.
Надзиратель отводит его на бетонный четырехугольный двор. Больше там никого нет. Хосе Куаутемок вращает шеей в разные стороны. Берется за правое колено, подносит к груди. Потом левое. Разминает плечи. Он не может позволить себе заработать артроз или артрит. Глубоко вдыхает. Чистый воздух попадает в легкие и сметает токсины заключения. Он поднимает голову и улыбается. Просто чтобы их позлить, чтобы знали: хрен он им дастся. Начинает кружить по периметру. Сначала ходит, потом бегает трусцой, потом срывается в быстрые стометровки. Разогнать кровь, насытить тело кислородом. Нужно быть сильным. Марина, наверное, ждет его. Нужно быть сильным для нее. Ради нее.