Спасти огонь
Шрифт:
Ничто не вечно. Новый директор тюрьмы может запретить литературную мастерскую или даже библиотеку. И сколько бы там ему ни пели: президент то, президент се, он ведь, собака, всегда найдется ответить: «У меня тут двенадцать тыщ зэков. Хотите — сами с ними разбирайтесь». И вот тебе пиньята, кот-обормот — книги запретят, писать запретят, мастерскую запретят.
Да и отношения с Мариной могут пошатнуться из-за любой ерунды. Какой-нибудь очередной мудак-чиновник запретит посещения. Мало ли предлогов можно выдумать: беспорядки, планирование побега, попытки бунта. Так и раньше делали. Полгода без посещений, пока проверяли слухи. За полгода вся любовь пойдет псу под хвост. С другой стороны, у Марины свои тамагочи: дети, муж и все прочее. Нет-нет да и почувствует себя виноватой и порвет с ним. Или муж про все узнает, пригрозит разводом. Или станет в очередь желающих убить его, сукиного сына.
«Орлы клюют глаза слепцов,
Я задавалась вопросом, связано ли отношение к сексу с социальным статусом человека. То, что я познала с Хосе Куаутемоком, выходило далеко да пределы моих представлений об интимной жизни. Клаудио и все мои предыдущие мужчины были одного со мной круга; большинство, как и я, учились в католических школах. Да, и с ними я не чуралась экспериментов, даже пробовала какие-то позы из «Камасутры». Но с Хосе Куаутемоком сексуальность обрела новое, неведомое мне измерение. Стала первобытной, свободной и невероятно мощной.
Следующее супружеское свидание прошло, можно сказать, обычно. Мы целовались, занимались любовью в трех или четырех разных позах и даже успели полчасика поспать в обнимку, ложечками. Разбудил нас стук надзирателя. «Свидание окончено. Пять минут на освобождение помещения». Хосе Куаутемок сонно поцеловал меня и начал подниматься, но я его удержала: «Слушай, если у меня получится, хочешь в субботу провести со мной всю ночь?» До возвращения Клаудио из Хьюстона оставалось четыре дня. Идеальный момент, чтобы попытаться. Хосе Куаутемок улыбнулся: «Здесь такое не разрешается». — «А если мне все-таки разрешат? Хочешь?» Он удивленно посмотрел на меня: «Конечно, хочу». — «Тогда я попробую это устроить». Он еще раз поцеловал меня на прощание и закрыл за собой дверь.
Выйдя, я попросила надзирателя отвести меня к Кармоне.
«У вас назначено?» — спросил он тоном секретаря при высокопоставленном лице. «Нет, но мне нужно с ним увидеться». Он принялся передавать через рацию какие-то зашифрованные сообщения, как шпион из кинофильма. После чего сообщил: «Шеф сможет вас принять через двадцать минут». Я спросила, нельзя ли подождать в комнате. «Нет, мадам. Там прибраться должны. Скоро следующее посещение». — «Через сколько?» — «Да вот минут через пять уж. Вы пока тут постойте, я сейчас за вами приду». Как только он увел остальных шестерых посетителей, прибыли шестеро заключенных с ведрами и тряпками. Они распределились по двое и начали убирать комнатки. Один мыл пол, а второй проходился мокрой тряпкой по пледам. А я-то, дурочка, думала, их стирают после каждого перепихона.
Потом уборщики ушли. Надзиратель привел пять новых женщин, показал, кому куда идти. Вскоре подоспели и мужчины, и через пару минут со всех сторон уже неслись стоны наслаждения. Вернулся один уборщик, стал подглядывать через решетку металлической двери в одну из комнат и, совершенно не стесняясь ни меня, ни надзирателя, вытащил член и принялся мастурбировать. Я была шокирована, а надзиратель только посмеивался. Я отвернулась и в ужасе подумала: а если он и на нас так пялился? Если и мы служили порно-шоу этому извращенцу?
По прерывистому дыханию уборщика, который стоял довольно близко, я предположила, что он уже все. Краем глаза заметила, как он, уходя, вручил надзирателю двадцать песо, а тот преспокойно положил к себе в карман. Интересно, сколько раз и сколько людей наслаждались видом моей задницы, пока я трахалась с Хосе Куаутемоком, и всего-то за двадцать песо? Нет, нужно блокировать эту мысль, иначе я больше не смогу приходить на супружеские свидания.
Надзиратель снова начал произносить в рацию какую-то тарабарщину: «Колокольчик Ха-Ха четыре Мастодонт два Эр». Ответ пришел в том же духе: «Добро Колокольчику». Он повернулся ко мне: «Пройдемте, шеф вас ждет». И отвел меня в офис на первом этаже ВИП-корпуса. Офис оказался прямо-таки гимном кичу. На стенах плакаты с полуголыми моделями вперемешку с вырезками из криминальной хроники: «Убийца съел сердце своего соперника», «Человеческой головой играли в футбол», «Молодой человек наказал девушку за распутство, засунув бутылку ей в задний проход». Толстяк Кармона сидел положив ноги на стол. Но при виде меня встал: «Проходите, донья Марина». Мы пожали руки. Он заметил, что я читаю заголовки из газет: «Все эти безобразия натворили ребятки, которые здесь сидят». У меня мурашки побежали — и от откровенных фотографий в статьях, и от того, что Кармона называл убийц ребятками.
Он, видимо, понял, что мне не по себе, потому что сразу же сменил тему: «Рад вас снова видеть. Предполагаю, вас интересует люкс». Я вывела его из заблуждения: мне интересно, сколько будет стоить арендовать обычную комнатку на всю ночь, чтобы остаться со своим бойфрендом. Я совершила самый страшный промах,
А это нехорошо, даже грубо, и чтобы преподать вам урок вежливости, я скажу, что люкс обойдется вам в десять тысяч, плюс семь за разрешение для вашего жениха, плюс десять за ужин, плюс пять за мои потраченные нервы. Если хотите комнатку, она вам будет стоить пятьдесят тысяч, плюс двадцать разрешение для сеньора Уистлика». Я рассмеялась. Это какие-то абсурдные суммы — так я ему и сказала. «Послушайте, донья, — сказал он угрожающим тоном, — хватит валять дурака. Мы все знаем, на какой тачке вы сюда приезжаете — и марку, и модель, и год. И адрес ваш знаем, и сколько бабла у вас, у вашего дружка-пидора и у его муженька. Финансовых проблем у вас нет, а, как говорится, за ваши деньги хоть звезды с неба». Я сказала, что меня это не интересует, и собралась уходить. Кармона смягчился и из сволочного начальника надзирателей снова превратился в бодрого страхового агента: «Слушайте, ну зачем нам ссориться? Это ведь никому не выгодно. Сколько вы предлагаете за комнату и сколько за разрешение?» Силки расставлены. Если я предложу мало, он притворно оскорбится и в назидание откажет мне в супружеских визитах. Если много — создам прецедент для будущего вымогательства. Какого черта мне было мало обычного времени? Откуда мне пришла эта идиотская романтическая идея — провести ночь с Хосе Куаутемоком?
Я прикинула в уме, сколько может стоить ночь в «Уэстин», если бронировать на сайте. Долларов двести пятьдесят, по курсу обмена 18,50 получится четыре тысячи шестьсот двадцать пять песо. Извращенец заплатил надзирателю двадцатку за пять минут, значит, допустим, час в комнатке должен обойтись где-то в двести сорок песо. Если я проведу с Хосе Куаутемоком шесть часов, получится тысяча четыреста сорок. Мое предложение — две тысячи за комнату, тысяча — за разрешение. Кармона презрительно рассмеялся: «Вы это серьезно, дамочка? Вам нужна романтика или не нужна?» Понятно, почему Бретон назвал Мексику самой сюрреалистической страной в мире. «Ну так скажите, сколько вы хотите». Теперь Кармона смотрел на меня снисходительно: «Мадам, я вам уж и стол накрыл, и стул подставил, вы сядьте да скажите, сколько готовы дать по справедливости. Только не обижайте». Да блин. Почему в Мехико никто ничего не может попросить прямо, вечно какие-то экивоки? «Не думаю, что мое предложение может обидеть». Кармона замотал головой: «Что же вы никак не учитесь, сеньора?» Жестокая дилемма Мексики в одной-единственной фразе. Сам того не зная, он показывал мне, какая я узколобая, какая заносчивая и какая чужачка в своей собственной стране. Мне следовало отступить на свою территорию, поблагодарить его за ускоренный курс в полевых условиях, попятиться до самых дверей тюрьмы, выйти и больше никогда не возвращаться. «Я научусь, если меня научат, — сказала я. — Скажите, сколько вы хотите». Кармона почесал в затылке, будто надеялся обнаружить под ногтями правильный ответ на вопрос — сколько. «Значит, так, уважаемая. Я вам сделаю предложение, от которого вы не сможете отказаться. Вы снимаете у меня люкс на полгода. Платите вперед, и у вашего жениха в любой момент будет разрешение. Хоть каждую ночь приходите. За мой счет — шесть романтических ужинов, а в качестве бонуса мы вам продлим дневные свидания на сорок пять минут и гарантируем доступ через отдельный вход, без досмотров и прочей фигни. Идет?» Не хватало только голоса за кадром: «А если вы позвоните в течение часа, мы добавим к нашему эксклюзивному предложению набор секс-игрушек, включая вибратор с подогревом и подзарядкой и комплект пледов с персонажами Уолта Диснея». Кармона был создан работать зазывалой в телемагазинах на кабельных каналах.
Я обдумала предложение. Да, возможно, я буду чувствовать себя шлюхой, буду сама себе противна и каждый божий день буду клясть себя за это решение, но, по правде говоря, оно значительно облегчит мне жизнь — по крайней мере, я так думала. «Так сколько вы просите?» — «Ну, помните, я говорил, что месяц аренды люкса стоит восемнадцать тысяч. За полгода возьму с вас девяносто». Я согласилась. Девяносто тысяч — сходная цена за спокойствие и уединение. И гарантию от вуайеристов, хотя, как я уже поняла, в тюрьме нет никаких гарантий.