Спасти Осень
Шрифт:
— Если бы только я не повторил свою ошибку. Если бы не предал вновь ту, которую люблю, — пробормотал он.
— Ты защищал меня!
— Я тебя бросил.
— Неправда!
— Я ушёл возвращать жену.
— Ты увёл от меня Эйш! Не позволил магам меня обидеть! Ты спасал меня не раз!..
Пусть он и не привык, чтобы его убеждали, но я знала, как важно доказать Ракху, что он всегда умудрялся думать о нас обеих. Удивительно, но во мне не было ни капли ревности!
— Думаю, Анна была бы рада, если бы ты смог отпустить прошлое. Не забыть, Ракх… Отпустить.
— Я бы хотел. Очень. Тем более
— Я с тобой. Я никогда тебя не брошу. Пожалуйста, любимый…
И вдруг нас окутало светлое облако, похожее на легчайшую солнечную вуаль. Оно было прохладным и нежным, как летний дождь, и звучало шёпотом золотых колосьев на ветру. Будто бы сама печальная память родилась из давно забытых руин, шагнула ближе, желая нас рассмотреть… Мне стало так больно, что слёзы хлынули рекой. Ракх обнял меня, прижимая к груди, и судорожный вздох доказывал, что он чувствует то же самое. Но мне-то было легко плакать, а вот ему печаль давалась мучительно. Вряд ли он вообще когда-нибудь отпускал всю свою муку на волю.
А потом он отстранил меня, слепо шагнул вперёд, и я увидела…
Призрак явился. Точнее, их было двое: мать и спящее дитя у неё на руках, едва видимые на фоне обветшалых стен. Я не знаю, какой магией было создано это чудо, но волшебство становилось всё прочнее, всё чётче. Лучи солнца подсвечивали дрожащие фигуры, и женщина с младенцем неясно парила напротив нас.
Ракх опустился на колени, черты его застыли.
— Шэн… — прошептал он.
Женщина не ответила, но влажный ветер коснулся лица Ракха, ласково взлохматил его волосы, словно хотел поцеловать на прощание. Она склонилась, что-то прошептав ему на ухо, а потом вдруг поглядела на меня. Нам не нужны были слова. Я понимала её просьбу, принимала её чувства, и впустила в этот миг нечто особенно важное — знание, или энергию, или колдовство, которое обязательно должна была разгадать. Возможно, частица Анны всё-таки проникла в меня, потому что тело и душу охватило неведомое, приятное, но трудное чувство, которое я изо всех сил старалась запомнить — и не смогла, отпустила, забыла без печали.
А Ракх тихо, трудно плакал. Он как будто не замечал ни волшебного тумана, ни солнечных звёзд на щеках, ни утешающих прикосновений супруги. Но когда я снова обняла его, крепко прижав к груди лохматую голову, он длинно, со стоном выдохнул — и разом стал тяжелее, словно наконец-то полностью расслабился, сбросил оковы прошлого, перешагнул через пропасть, а, может, упал и собрал себя заново, чтобы начать новый путь с благословения любимой.
Глава 24_2
Весь день мы провели, осматривая город и окрестности. Ракх искал следы, я искала новые растения и семена, лошади жевали, Тэм разведывал небо, а Кутерьма до отвала наелась сладких корешков. Мы спустились к реке, умылись и набрали воды в одну из больших фляг, а заночевать решили в доме на окраине, который отлично сохранился. Там была даже кровать с основанием из долговечного и красивого красного кедра — естественно, без матраса.
— Если постелить здесь плащи
— А если ещё и зажарить пойманную тобой рыбину — будет отличный ужин, — подхватила я.
— Я её не поймал, — с улыбкой напомнил Ракх.
— Ты прав. Скорее уж просто вытащил, — рассмеялась я. — Разведём огонь?
— Можно. Ты пока присядь, а я принесу дров.
— Я могу постелить постель.
— Хорошо, давай.
Мне нравилось обустраивать это пусть и временное, но весьма уютное жилище. Теперь, когда нам ничто не угрожало, можно было отдохнуть от мыслей и забот. Ракх развёл огонь, каким-то странным колдовством «угомонил» его до неяркого мерцания, и мы вместе расположили рыбину на самодельном вертеле так, чтобы не сгорела.
— Не десяток блюд, и вина нет, но и так неплохо, а? — усмехнулся мужчина.
— Как раз гораздо лучше, чем было! Я вот только за лошадей волнуюсь…
— Забыла, что Жало — не конь?
Мы рассмеялись, и мне стало щекотно и замечательно. Ночь обещала быть прекрасной, несмотря на то, что призрачный город хранил печальную память.
— В Южном Вардаре, где много смешанных браков, люди верят в силу чувственной магии, — сказал Ракх, будто прочитав мои мысли. — Если в забытом, брошенном месте прозвучит смех — оно когда-нибудь непременно оживёт. К тому же мы впустили в давно потухший очаг пламя, а это добрая примета.
— Мне тепло на душе. Я думала, будет страшно, но нет. Только тепло и нежно.
На мгновение мне почудилось, что тёмный глаз Ракха вспыхнул зеленоватым огнём, но в следующую секунду он снова стал чёрным.
— Куда мы отправимся теперь?
— Я знаю здесь одну чудесную долину, где прежде имелось маленькое поселение. Думаю, не остаться ли там на некоторое время? Тэм будет надёжно охранять нас с воздуха, он издалека почувствует угрозу, а я создам ловушки, которые реагируют на тёмных колдунов.
— Мне бы хотелось где-то задержаться, — кивнула я, голодным взглядом ощупывая рыбину. — Я смогу выращивать овощи и фрукты, коренья и травы. Голодать точно не будем.
— Вот и решили, — улыбнулся мужчина. — Что это ты так напряглась?
— Наблюдаю за тем, как готовится наш ужин.
Мне пришлось запастись терпением, но уж когда рыба пропеклась, я готова была поглощать куски прямо с костями, и Ракх с трудом сдерживал смех.
— Нужно было наловить больше, — сказал он.
Большая часть рыбы в итоге досталась мне, и я пообещала, что, как только найдём подходящее место, непременно начну выращивать ранние весенние овощи. Мы умылись, позвали в дом Кутю, и легли на не слишком мягкую, но всё равно приятную постель.
— Нормально? — спросил Ракх, подтыкая мне одеяло.
— Да, — отозвалась я, блаженно вытягиваясь возле него. — Это так хорошо, что я никак не могу перестать улыбаться.
Я знала, чего уже давно желаю, но, стоило закрыть глаза, как стало понятно — у меня нет сил. Под боком у Ракха хотелось спать днями, месяцами, годами. И мужчина, судя по всему, думал о том же. Мы просто прижались друг к другу и закрыли глаза, чтобы проснуться на следующий день после полудня.
— Поедем в горы сразу после завтрака, — сказал Ракх. — Чем скорее доберёмся туда, тем лучше.