Спасти президента
Шрифт:
— А прикид? — Я развернулся к телохранителю задницей. — Ты глянь! Такие отпадные кальсончики с дырками ни в одном бутике не оторвешь. Ну-ка, быстрее зови свиту, пусть она тоже глянет... И давайте, поехали!
Вид моей литой задницы не вызвал у Дуси привычного энтузиазма.
— Нету вашей свиты, — убитым голосом сообщил мой телохранитель. — Вся кончилась.
— Что за бред?! — Я аж хрюкнул от неожиданности. — Чем это она кончилась? Почему кончилась? Вчера ведь еще была! В бочку с пивом, что ли, все нырнули и не вынырнули?
Глотая
— Это провокация! — сказал я, сурово играя желваками. — Гнусная вылазка властей против секс-меньшинств и меня как их авангарда. Не бойся, Дуся, мы этого так не оставим. Завтра же я обращусь в ООН, в ОБСЕ, в журнал «ОМ», в «Эмнисти Интернэшнл». Через день, максимум два наши выйдут на свободу.
— Правда? — повеселел мой доверчивый телохранитель.
— В натуре. — Я хлопнул его по плечу. — Слово кандидата в президенты.
Про себя же я покрыл вонючек-спонсоров на все буквы русского алфавита. Вот суки! Как только лопнули теледебаты в прямом эфире, эти скупые козлы привели свои угрозы в действие, зарубив мне кредит в «Лагуне». Я разом лишился свиты, а значит, и третьей фигуры моего гениального замысла...
Впрочем, меня с каждой секундой начинало свербить уже другое: дусины слова насчет моего прикида и имиджа.
«Как всегда», сказал мой глупенький телохранитель, думая, что отвесил комплимент. Сперва я даже хорошенько не врубился в значение этих слов, но потом постепенно доехал.
Что значит — как всегда? Кто это — как всегда? Да это я — как всегда! Я! Собственной персоной. Выходило, что знаменитый Фердинанд Изюмов, словно дешевый крендель с эстрады, вечно гниет в своем репертуаре. Запрограммирован на одно и то же. Предсказуем, как патефонная пластинка.
От таких мыслей меня чуть не вытошнило. Я оглядел свой навороченный прикид новыми глазами и ужаснулся. Мамочки мои, ведь это пурга! Ломая один шаблон, я по уши вляпался в другой, с противоположным знаком. Спросите у любого, кто такой Фердинанд Изюмов? И вам ответят: гомик, панк, бузотер, прикольщик и скандальный писатель. Короче, штатный анфан-терибль Садового кольца...
— «Как всегда»? — вслух произнес я. — Нет уж хрен вам! Нет уж извините!
Мой трехфигурный замысел погорел, и прекрасно. Так ему и надо. Сейчас я устрою всем приколам прикол. Такого финта ушами от Изюмова воистину не ожидает никто.
Фердинанд Изюмов обязан непрерывно
Я ткнул пальцем в бок фирмачу, который уже перевалил за четвертый десяток васильков.
— Все стереть! — распорядился я. — Что вы мне тут цветник развели? Я заказывал нормальный чистый автомобиль. Гуашь, ленты и пупса извольте отнести на помойку. И поживее.
— А?.. — выкатил фирмач свои стеклянные шары.
Не дождавшись, пока представитель «Линкольн Кар Индастри» очухается, я вместе с Дусей поднялся к себе в квартиру.
— Переодевайся, — велел я телохранителю, поставив его перед раскрытым платяным шкафом. — Вон та черная тройка тебе отлично подойдет. Вторую, темно-синюю, надену я.
Среди барахла, помилованного Сашкой, очень кстати затесались два строжайших костюма. Шевиот или габардин. Я уж сам не помнил, для чего когда-то покупал этот официоз. Вроде собирался перелицевать во что-нибудь чумовое. Хорошо, что не успел.
Пока мой телохранитель менял кожу, я отправился в душ и с наслаждением размочил волосяной гребень. Прощально звеня, бубенчики ускакали на дно ванны. Я не стал за ними нагибаться...
Через двадцать минут черный сверкающий «линкольн» с двумя элегантными джентльменами внутри — кандидатом в президенты Ф. Изюмовым и его шофером-телохранителем — стартовал с клумбы в сторону Крылатского.
Всю дорогу я пребывал в отличном настроении. Подлянка, устроенная спонсорами, толкнула меня к величайшему открытию.
Я устраиваю себе смену имиджа. Резкую. Глобальную. Поворот на сто восемьдесят. Обмануть ожидания козлов — вот он, настоящий суперкайф. Всякого Изюмова публика видала — но опрятного, вежливого, серьезного, без вредных привычек увидит впервые. И надолго заторчит!
Мысленно я уже набросал свою будущую положительную программу: подшиться, порвать с педиками, вступить в ПЕН-клуб и торжественно покаяться перед Сашкой, чтобы по-быстрому узаконить с дрянью отношения (венчаться — в Христе-Спасителе, при Патриархе).
Кроме того, надо еще посадить дерево и написать умную книгу.
Обязательно умную! Например, о космогонии русской души. Или о поиске предназначения и теореме этики. Или что-нибудь эдакое о войне и мире, преступлении и наказании, талантах и поклонниках, жизни и судьбе. И чтобы там ни разу не упомянуть слово «жопа»...
— Уважаемый Дуся, — церемонным тоном обратился я к шоферу, когда мы свернули с Рублевки на Осеннюю и среди деревьев уже мелькнула школьная ограда. — Назови мне твое мирское имя... Ну как тебя звать-то по паспорту?
— Дмитрием Александровичем, — покорно отозвался бывший Дуся.
— Так вот, уважаемый Дмитрий Александрович, — проговорил я. — Когда сейчас тормознешь у ворот, не забудь про этикет. Тебе придется первым выскочить из машины и открыть мне боковую дверцу. Пусть встречающие видят, что голосовать приехала очень важная персона.