Спасти Рождество
Шрифт:
— Он ушел, когда я был подростком. Пошел на работу и просто не вернулся. Поначалу это было для меня облегчением. Его не было рядом, чтобы сказать мне, какое я разочарование или какой я жалкий. Но затем реальность обрушилась на меня. Мама не работала, никогда не работала. И мы перешли от состояния, когда едва сводили концы с концами, к тому, что пошли ко дну.
Кэт сжала его руку, сердце разрывалось на части из-за маленького мальчика, который мечтал о рождественских огнях.
— Единственное, что у меня было в те дни, это школа и Рождественский фестиваль. Две яркие блестящие вещи, за которые я мог держаться, чтобы пройти через все остальное.
Кэт откинула голову назад и уставилась в потолок.
— Ноа, это очень многое объясняет.
— Например что?
— Ты не придурок. Ты травмирован.
— Я не травмирован, — возразил он. — Это было десятилетия назад. Я пережил это. Я должен был пережить это.
Кэт взяла его за подбородок свободной рукой.
— Послушай меня. Есть разница между тем, чтобы быть травмированным и тем, чтобы быть жертвой. Ты взял то, что было ужасным детством, и позаботился о том, чтобы твоя дочь никогда не чувствовала ничего подобного. Она никогда не будет голодной, замерзшей или напуганной.
— Много же пользы ей это принесло. Она хочет стать знаменитостью и покрасить волосы в розовый. Затем она скажет мне, что не хочет поступать в колледж.
Кэт ласково сжала его покрытый щетиной подбородок.
— Остановись. Ты не мог контролировать ситуацию, когда был ребенком. Твои родители были недостаточно ответственными, чтобы обеспечить стабильность и защиту, необходимые для того, чтобы ты чувствовал себя в безопасности. Вот почему теперь ты — мистер Нет. И почему был таким придурком по отношению к шоу.
— Я бы не сказал, что был придурком…
— Полным придурком.
— Ладно. Я был придурком, — признал он. — Я просто… Все должно быть безопасно, опрятно и надежно. Я отвечаю за средства существования этого города и отношусь к этому очень серьезно. Я не хочу никого подводить или принимать неправильные решения, которые навредят людям.
— Другими словами, ты перестраховываешься, — заполнила пробел Кэт.
— Иногда, может быть, даже слишком, — согласился Ноа. Он взял ее руку и провел кончиком пальца по татуировке. — Я неестественно хорош в оценке рисков. И ты самый огромный из них.
Она ухмыльнулась.
— Как я могу быть риском? Я легкая, веселая, не требую постоянной заботы и внимания.
— О, ты тот еще риск. Я могу влюбиться в тебя, а ты можешь просто уйти из моей жизни к следующей работе, к следующему парню, к следующему приключению. И мне не останется ничего, кроме воспоминаний.
– ---
Кэт проснулась от того, что его затвердевший во сне член, уткнулся в основание ее позвоночника. Даже во сне Ноа прижимался к ней, жадный до большего трения.
Ее тело болело и было измучено после вчерашнего вечера, но все же… Было и острое желание большего. Она думала, что, если поддастся порыву хотя бы один раз, это притупит ее потребность. Но теперь она боялась, что возможно лишь разбудила дракона. Близость? Это было слишком. Но результат. Дорогой, милый младенец Иисус, она никогда не испытывала ничего подобного за всю историю своей сексуальной жизни.
Какая ирония — дожить до тридцати двух лет только для того, чтобы
Его рука была перекинута через ее талию и сжимала грудь. Она почувствовала, как ее сосок уперся в его ладонь, ищущий, нуждающийся. Ноа снова прижался к ее заднице, и Кэт почувствовала, как по ней пробежала дрожь желания.
Она накрыла его ладонь своей, и стала мять грудь.
— Ммм, — пробормотал он в ее волосы. Кэт подождала, пока он проснется, и была вознаграждена более осознанным толчком в спину.
Она протянула руку назад между их телами и провела пальцами по его эрекции. Он отвел бедра назад, давая ей возможность обхватить его рукой. Одного движения ее крепкой хватки было достаточно, чтобы почувствовать, как влага собирается на его головке.
Кэт услышала вздох, вырвавшийся из его груди, и его член дернулся в ее руке. Он был более чем готов для нее. Но она не была готова к близости, к той грубости, которую они разделили прошлой ночью. Это было слишком… серьезно. Слишком интенсивно. Кэт хотела показать Ноа веселье, а не превратить его в родственную душу — сексуального раба.
Кэт перевернулась на живот, приподняв задницу. Это было приглашение, в котором нуждался Ноа.
— Презерватив, — потребовал он хриплым ото сна голосом.
Она указала на прикроватную тумбочку, и он в спешке сорвал ящик с направляющих.
Как в эксперименте Павлова, Кэт почувствовала, как становится влажной от звука разрывающейся фольги между его очень умелыми пальцами. Здесь не будет никакой утонченности, просто сонный утренний трах, который разбудит и согреет их тела. Не нужно смотреть друг другу в глаза и разгадывать в них секреты друг друга. Никаких тревожных стремлений к чему-то гораздо большему.
Кэт зарылась лицом в подушку, когда Ноа вошел в нее. Он задержался на мгновение, на дюйм внутри, разжигая огонь, который грозил сжечь их обоих дотла. Проведя руками по ее спине и бокам, он слегка наклонился вперед, чтобы обхватить ее грудь и скользнуть еще на дюйм глубже.
Она едва сдерживала рыдания. Он был недостаточно глубоко. Она была недостаточно наполнена. Она отчаянно нуждалась в этом. В нем.
Она подалась бедрами назад, прижимаясь к нему, и он вошел еще на дюйм. Кэт судорожно вздохнула. Ее пальцы вцепились в простыни мертвой хваткой. Ноа гладил ее по позвоночнику вверх и вниз, нежными, но возбуждающими движениями. Всюду, где он касался, ее кожа становилась на тысячу градусов теплее. Ее ягодицы, задняя часть бедер, позвоночник, и снова грудь. Он мял их своими твердыми пальцами и без предупреждения дернул ее назад, насаживая на свой член.
Кэт закричала в подушку. Ее тело, охваченное дрожью и ощущением нарастающего удовольствия, стремительно приближалось к оргазму.
— Черт возьми, детка. Ты такая мокрая, — простонал он, впиваясь пальцами в ее мягкую плоть. — Я еще даже не прикасался к тебе.
Ноа не спеша выскользнул из нее, и Кэт сразу же почувствовала себя опустошенной. Когда он снова погрузился в нее, она почувствовала, как его тело прижимается к ее. Потребность, с которой она боролась, была и в нем. Инстинкт вел их в одном и только в одном направлении. Удовлетворении.