Спасти шпиона
Шрифт:
Потом, подняв пистолет агента, Юра вернулся к «Пиццерии». Несколько человек в белых халатах обступили Ремнева, кто-то шарил по шее, нащупывая пульс, кто-то давал советы и комментировал – все как в кино.
– Да нет, уже холодный. Звоните в «скорую» и милицию, скажите – человека застрелили… А этот, второй, очухался!
Семенов действительно медленно поднимался на ноги.
– Ну что? Готов? – с жадным ожиданием спросил он.
Юра ничего не ответил.
Приземистый парень в поварском колпаке уставился на опущенные к земле пистолеты в его руках и громко крикнул:
– Вот
У Юры не было сил ни объяснять, ни оправдываться. Зато у Семенова были.
– Спокойно, граждане! – уверенно и властно сказал он, как говорил когда-то, давным-давно, еще в прошлом веке. – Мы из ФСБ. Прошу всех соблюдать спокойствие и порядок. Лучше зайдите в помещение, чтобы не затоптать следы.
Как ни странно, его послушали.
А в кармане Евсеева зазвонил телефон. На связь вышел оживленный Кастинский.
– Это самый обычный сантехник! – доложил он. – Никакого отношения к нашей ориентировке. Даже близко не похож. Идиоты! Как там у вас дела? Ремнев проснулся?
Виктора всегда называли по фамилии. А отчества его Евсеев не мог вспомнить, как ни старался. Знал только, что он разведен, живет, а теперь уже жил, в общежитии какого-то завода и очень мечтал получить квартиру. Да и завести нормальную семью хотел.
Объяснять ничего не хотелось, и Юра отключился. Все нужные звонки сделал Семенов.
Вечером Юра вырвался пораньше, чтобы забрать Марину с занятий и поужинать вместе. Давно обещал, а вот никак не получалось. Трясясь в метро, он пытался вспомнить, когда они виделись последний раз. Неделя. Может, больше.
Когда работаешь без выходных, трудно вести счет времени. Марина звонила каждый день, но все как-то не вовремя, так что и разговоры эти постепенно ужимались до «привет – как дела – ну ясно, пока». И голос ее со временем как-то тускнел. Да. Сегодня, похоже, его последний шанс.
Он вышел на «Фрунзенской» за пять минут до окончания последней лекции, бежал бегом. Успел. В вестибюле толпились, одевались, галдели студенты… хотя по большей части все-таки студентки, ребят было заметно меньше. Зато все как на подбор – рослые, ухоженные гренадеры. «Их бы в нашу Академию, на факультет кремлевской комендатуры!» – внезапно подумал Юра.
Вот и Марина появилась в компании какого-то симпатичного скандинава в пальто из верблюжьей шерсти, поверх которого с истинно богемной небрежностью был наброшен длинный шарф. У Юры засосало под ложечкой. Все-таки они здорово смотрелись, ничего не скажешь: Марина с ее идеальными пропорциями, яркая и спортивная, и этот парень со стальными глазами.
Но тут же он забыл обо всем. Увидев его, Марина расцвела в улыбке, подбежала и неожиданно поцеловала его в щеку.
– Привет, – сказал Юра.
– Привет.
Скандинав проплыл к выходу, вежливо качнув свежевымытой шевелюрой.
– Это просто ухажер один, не обращай внимания, – сказала Марина уже на улице. – Любитель взглянуть, как выглядят балерины без пачек. Нормальный парень, в принципе. Но зануда, как и все здесь.
– А я думал, танцоры того… – сказал Юра. – Без четкой
– Разные есть! – рассмеялась Марина. – Ты какой-то смурной… Случилось что-то?
– Да, на работе были сложности…
– Куда пойдем?
Они приземлились в кафе, название которого Юра даже забыл рассмотреть. Прикончив основательную порцию картофельных оладий со сметаной, Марина допила второй стакан чаю.
– Что так смотришь? – усмехнулась она. – Прикидываешь, сможешь ли прокормить такую жену?
Юра поднял глаза. Это была не шутка. В первую секунду он не знал даже, как отреагировать. Он смотрел на красивую стройную девушку, будущую приму… или просто будущую балерину, он всегда знал, что такие экзотические цветы взращиваются в тихих интеллигентных семьях в районе Садового кольца, знал, что они питаются йогуртом и фруктами, живут по расписанию, дружат с тихими мальчиками из таких же семей, тайно и безнадежно влюбляются в какого-нибудь лохматого и плоскостопого гения-пианиста с трудновыговариваемой фамилией, говорят голосом тихим и бесцветным, сексом они занимаются…
Занимаются ли они вообще сексом? Юра не знал. По крайней мере не знал до последнего времени. Но вот такая девушка сидела сейчас перед ним, только что с удовольствием прикончив плотный «фермерский» ужин и выпив двойную порцию чая. С таким же, если не с большим, удовольствием она предавалась любви, а если говорить шире, то и жизни вообще. Вдобавок ко всему она только что со свойственной ей прямотой заявила, что не прочь связать свою жизнь не с тихим мальчиком-гуманитарием и не с плоскостопым гением, а – с капитаном ФСБ. Правда, сомневается только, сможет ли он удовлетворить ее жизненные аппетиты.
Марина смотрела ему в глаза и улыбалась.
– А ты такого мужа вытерпишь? – в тон ей ответил Юра. – Который появляется дома поздно вечером и не каждый день? Правда, у меня скоро будет орден!
Марина отодвинула стакан и сказала:
– Ну, раз орден… Все вытерплю. Вот увидишь. Я буду классной комитетской женой. Как твоя маман… Хоть она меня и невзлюбила.
– Зато отец в восторге.
– Это у нас взаимно, – кивнула она.
Юра замолчал. Перед глазами все еще мелькали лица Мигуновых, расползающееся темное пятно под головой Джефферсона, изломанная фигура Ремнева. Жизнь изобилует случайностями. Если бы Кастинский благородно не поехал разбираться с сантехником, то погиб бы именно он. А если бы Семенов не бросился на шпиона, то и сам Евсеев не сидел бы здесь, а лежал в холодной сырой яме… Брррр!
Почему-то страшно хотелось спать. Он просто забыл, что бывает другая жизнь. Он даже радоваться разучился.
– А как же твой балет? – спросил он. – Как международная карьера и плотный гастрольный график?
– Никакой карьеры не будет, – сказала она спокойно. – Эстрада, подтанцовки, что-нибудь такое… Преподы говорят, что с моей фигурой только в стриптиз-баре выступать. Для хорошей балерины чуть-чуть не хватает плоскости.
– Насчет стриптиз-бара я, честно говоря…
– Я тоже, – со смехом перебила она. – Только если под сенью домашней люстры. Перед мужем.