Спасти Смоленск
Шрифт:
Ротмистр, поначалу собиравшийся дать команду хоругви седлать коней и разогнать этот сброд, решил пока не спешить. Смех смехом, но этого быдла слишком много. Безопаснее отсидеться за стенами. Вон, впереди московитов выдвинулся хлоп в серой епанче, державший в руках какую-то диковинную уразину – не то маленькую пушку, не то мушкетон.
– Пан ротмистр,
По южной дороге, прямо в тыл русских, выдвигалась тяжёлая кавалерия. На солнце блестели шлемы, сверкали зерцала, а за спинами витязей развевались крылья!
– По коням! – зычно скомандовал ротмистр.
Пожалуй, теперь можно сделать вылазку, чтобы гусары потом не говорили – мол, отсиделся за стенами, старый хрыч, пока его спасали.
Тяжёлая кавалерия рассечёт русских как горячий нож масло, они начнут разбегаться по сторонам, и тут-то его витязи и порубят московитов.
Так, а что тут опять летает?
Оставив на вратах и башне с дюжину солдат, ротмистр выстроил свою хоругвь в колонну по четыре, плотно сдвигая ряды, махнул дланью, приказывая открыть ворота.
Тяжёлые створки ворот раздвинулись, ротмистр привычным движением взмахнул рукой, так же привычно тронул поводья, задавая темп своему небольшому войску.
Сейчас хоругвь ринется вперёд, обтекая московитов, а он, пожалуй, срубит первым того русского с непонятным не то мушкетоном, не то потешной пушчонкой. Тот как раз опустился к земле, припав на одно колено, и уразину чудную поставил перед собой. Короткая тренога у неё, что ли, была?
Пушечка эта как будто три раза подряд сверкнула крохотным огоньком. Звук, похожий на выстрел, трижды донёсся до пана Велислава – тук-тук-тук! Он не поверил увиденному и услышанному, потому что ни один мушкет и ни одна пушка в мире так часто не стреляют. И уж тем более ротмистр не успел увидеть несущиеся навстречу вращающиеся снаряды. Хотя говорят, что перед смертью время останавливается, и человек способен увидеть поразившую его пулю,
Первая осколочная граната поразила ротмистра в грудь. Две другие разорвались внутри польской хоругви, встретившись с телами следовавших за командиром кавалеристов. Как бумагу пронзая доспехи кусочками металлических «рубашек», раздирая ими плоть витязей и ни в чём не повинных коней.
Хоругвь, прошедшая несколько войн и множество сражений, была уничтожена ещё до вступления в бой. Те, кому повезло остаться в живых, были оглушены. Жолнеров, стоявших у ворот, побило каменной крошкой и щепой.
В город врывались гусары, на ходу сбрасывая крылья, а за ними вбегала толпа мужиков, радостно громя всё вокруг и торопясь убить уцелевших и ополоумевших ляхов.
Где-то через полчаса Дорогобуж окончательно пал и перешёл в руки отряда Дёмина.
Глава 10
В качестве штаба Дёмин выбрал дом прежнего воеводы, располагавшийся на большом холме. В этом же здании квартировал и ротмистр Нелюбович, которого вместе с солдатами его войска (пленных на сей раз не брали) хоронили в одной братской могиле.
Воевода обнаружил в доме штат прислуги: кухарку, привратника и конюха с истопником.
Приказав им навести порядок в доме, да как следует вымыть полы, подполковник махнул рукой. Видимо, дворня осталась ещё с прежних времен. А куда ей, собственно говоря, деваться? Так и жили, исполняя обязанности. Ну, живут, так нехай живут.
Рядом с домом воеводы стояла деревянная церковь. Удивительно, но поляки, не испытывавшие пиетета к православным храмам и святыням, трогать её не стали и даже не оборвали висевшие перед чудотворной иконой золотые и серебряные колечки, серёжки, принесённые в дар. При храме был и батюшка – отец Серафим. Именно его Дёмин попросил организовать службу в честь победы русского оружия и царя всея Руси Василия Иоанновича.
Конец ознакомительного фрагмента.