Спасти СССР 3
Шрифт:
— Они на нашей стороне или нет?
— У Соединенных штатов Америки нет настоящих союзников здесь — сказал посол, отпивая из своего бокала — нас спасает только то, что коммунисты еще хуже. У них с одной стороны почти коммунистическая Индия, с другой стороны — коммунистический Афганистан, армию которого, если считать вместе с народным ополчением, милицией и ХАД — русские довели до полумиллиона человек. И там и там есть территориальные претензии. С Индией конфликт из-за Кашмира, Афганистан никогда не смирится с тем, что Зона Племен принадлежит не ему. Пакистанская армия ведет себя, так как будто они хозяева страны — и во многом так оно и есть. Но крестьяне — ненавидят военных и феодалов и могут в любой момент восстать, чтобы свергнуть их. В конце семидесятых — Пакистан чуть было не пошел по левому пути. Если упустить ситуацию — тут будет вторая Куба. Пакистанские офицеры вынуждены идти с нами — но они не любят нас и предадут,
67
Так в итоге и получилось. Пакистан сейчас прокитайский, а технику покупает даже в России, причем развивать отношения мешает только традиционная проиндийская ориентация политики России в этом регионе. С бегством из Афганистана США полностью утратили позиции в регионе, причем их ставка на Индию не оправдывается
— Почему они не могут быть нам верны?
— Потому что мы неверные — сказал посол — мы сами выстрелили себе в ногу. Саудовский король дает деньги на беженцев только при условии, что в каждом лагере беженцев открывается мечеть и медресе. Там преподают саудовские преподаватели, они преподают весьма своеобразный вариант ислама, называемый ваххабизм. Ваххабиты призывают к священной войне против неверных. Любых неверных, и нас в том числе. Пакистанские офицеры — инструкторы в лагерях тоже ходят в эти мечети и медресе и слушают тамошних проповедников. Они говорят, что когда они говорят «неверные» они имеют в виду коммунистов — но неверные есть неверные. Еще неизвестно, чем все это закончится. А насчет генералов — сюда полюбили ездить саудовские шейхи на соколиную охоту, как будто нет других мест для этого. Вместе с ними приезжает и принц Турки аль-Фейсал, шеф общей разведки Саудовской Аравии. Они привозят с собой деньги, машины, палатки — все что нужно. После того как охота состоялась — все это дарится президенту и местным генералам.
— Черт возьми, я выбил им миллиард долларов! — не выдержал конгрессмен
— Да, но машины идут им лично. Как и деньги шейхов.
— Для чего это делают шейхи? Они же зависят от нас.
— Да, но они помнят, как мы ушли из Вьетнама. И примеряют это на себя. Король Фахд хорошо понимает, что его подданные — не воины, несмотря на всё то вооружение, которое он им купил. У него рядом две страны, которые могут посягнуть на его нефтяные поля — это Ирак Саддама Хусейна и Иран аятоллы Хомейни. Сейчас они воюют между собой — но рано или поздно война кончится и надо будет думать что дальше. Хусейн, судя по всему бандит, аятолла — настоящий фанатик и психопат. Ему нужна заемная армия, прежде всего — опытные, подготовленные на западной технике специалисты и офицерские кадры. Нигде кроме как в Пакистане он их взять не может, кроме того во времена Британской Индии офицеры отсюда традиционно несли службу в колониях. Ничего нового. Потому он прикармливает их и пытается обратить в свой вариант веры.
— Ваххабизм
— Именно.
— Но у него есть договор с нами!
— Да, есть. Но он вряд ли нам доверяет. Во-первых — он думает, что если мы придем — то уже не уйдем и будем диктовать цены на нефть, какие нам нужны. А арабы уже распробовали вкус шальных денег. Во-вторых — мы неверные. В Саудовской Аравии американские нефтедобытчики и инженеры живут в отдельных городах, местные с ними не контактируют. Но если в страну войдет двести тысяч американских солдат — разместить их отдельно, в закрытых городах не получится, а солдаты, и американские в том числе — не отличаются изяществом манер. И тогда никто не может предсказать что будет. Возможно даже религиозное восстание против нас.
— Зачем же тогда ему договор с нами?
— Против единственной цели — против Советов. В любом ином случае король Фахд предпочтет обходиться без нас. И он уже готовит почву на будущее.
— Что вы имеете в виду?
— Лагеря беженцев. Тут ведь не только офицеры. Только Саудовской Аравии надо до трех миллионов человек прислуги и на всякие грязные работы. Сейчас они ввозят филиппинцев, но готовая прислуга — вот она. Вы не представляете себе, что происходит с этими людьми, как с ними обращаются местные работодатели. Римские рабы жили лучше, чем они. Многие работают на плантациях за кусок хлеба и миску похлебки. Женщины попадают в настоящее рабство, работают в доме как прислуга, ну и все остальное…
Конгрессмен помолчал. Потом спросил
— Эти люди сражаются за свободу с самым страшным злом, какое только существует на свете — со злом коммунизма. Как же такое стало возможным?
— Сэр, здесь нет своего Джорджа Вашингтона. Томаса Джефферсона тоже нет и видимо, еще долго не будет. Это моя седьмая страна, сэр, причем все — развивающиеся. И я
— Что же?
— Мы приходим к ним сюда с самыми добрыми намерениями, но мы всегда допускаем одну и ту же ошибку. Мы думаем, что у этих людей нет свободы и демократии потому что их гнетет жестокий диктатор, и стоит только сбросить путы диктатуры, как эти люди пойдут по нашему пути, и станут лучшими нашими друзьями и соратниками в борьбе с несвободой. Но это не так сэр. Здесь есть диктатура, потому что это многих устраивает. А свободы здесь нет, потому что она мало кому нужна. Они привыкли подчиняться — Аллаху, генералу, совершившему переворот и нацепившему маршальский мундир, пожизненному президенту. И такого же подчинения они ждут от того кто ниже их. Офицеры обращаются с солдатами, солдаты обращаются с гражданскими, феодалы обращаются с крестьянами, пакистанцы обращаются с беженцами точно так же, как с ними обращается правительство. Рабы хотят не свободы. Рабы хотят сами стать рабовладельцами [68] .
68
Малоизвестный факт. В России крепостное право планировала отменить еще Екатерина II. Была создана специальная комиссия для изучения вопроса. Комиссия полностью встала за сохранение крепостного права, причем выяснилось, что многие хотят даже его расширения с предоставлением права владеть крепостными не только аристократам, но и купцам и казакам. Крепостное право отменил только правнук Екатерины II — Александр II Освободитель, причем и тогда большая часть дворянства выступала за сохранение крепостного права. Сам Александр II принимая такое решение, боялся быть убитым крепостниками и даже держал наготове экипаж, чтобы бежать
— И что же делать?
— Не знаю, сэр. Возможно, программы образования, обмена студентами, какие мы продвигаем, когда-то что-то дадут. Но нескоро. Что касается беженцев — ставить надо на тех, кто выехал в ФРГ, в США, во Францию. На тех, что остаются здесь — надежды нет никакой.
На следующий день — конгрессмена повезли с визитом в один из лагерей беженцев.
Лагерь беженцев располагался на тощей, каменистой почве, никогда не знавшей ни плуга ни семян, и представлял собой скопище армейских палаток, каждая из которых обнесена невысокой, в два — три фута стенкой из камней чтобы было немного теплее и сохранить временное жилище от дующих здесь жестоких ветров. Неподалеку было стрельбище и кладбище, выделявшееся высокими пиками с привязанными зелеными лоскутами. Большая часть могил была символическими, павшие оставались на земле Афганистана, а здесь эти пики были свидетельством обязательства совершить месть. Когда месть была совершена — пики снимали…
На стрельбище учились стрелять из автомата Калашникова, пулемета, гранатомета РПГ, безоткатного орудия Б-10 и винтовки БУР. Последние были новенькими — они до сих пор производились в бывшем Королевском оружейном арсенале в Ишрапуре. Зная о пристрастиях конгрессмена, ему предложили пострелять из автомата и крупнокалиберного пулемета ДШК. Конгрессмен выпустил несколько очередей.
Потом к нему подвели совсем молоденького моджахеда, почти мальчишку, закутанного в традиционный шарф.
— Это Саид, наш новенький, он пришел из Джелалабада пешком. Он зарезал брата — коммуниста и вынужден был бежать.
Конгрессмен стоял и смотрел на подростка
— Как твое имя
— Саид.
— Ты будешь сражаться?
— Да, пока не будет победы или пока я не погибну
— За что ты будешь сражаться?
— За шариат Аллаха…
…
— А еще за родной Афганистан
— Эфенди — сказал полевой командир, который тут был главным — почему бы вам не посмотреть на нашу кухню и запас продуктов. Прошлым годом все продукты вымокли, но сейчас мы стали умнее и этого не допустим…
После того, как колонна джипов и пикапов выехала со стрельбища, к Саиду подошел бородатый моджахед постарше и дал ему подзатыльник. Он был инструктором, один из тех кто между собой говорили по-арабски и те кто знал пашту или урду — их не понимали.
— Идиот! Тебя как учили говорить?! За родину и свободу! А ты что сказал?
— Но разве ложь не оскверняет язык идущего по пути Аллаха?
— Неверным собакам можно лгать как угодно, это не запрещено шариатом. Сказано, что правоверный может даже публично отречься от своей религии, если в душе он продолжает верить в Аллаха и если это ради религии. Когда мы разберемся с коммунистическими безбожниками и жидами, попирающими землю святой Палестины — настанет день, когда и американские безбожники узнают что такое гнев Аллаха. А пока — шариат не запрещает брать у одних безбожников помощь для того чтобы обращать ее против других безбожников. Хитрили они и хитрил Аллах, и воистину, Аллах — лучший среди хитрецов!