Спасти СССР. Часть 2

Афанасьев Александр

Но тут от этого от всего так далеко, как до луны. Они искренне считают, что все животные равны, но некоторые из них равнее. И при случае будут козырять маленькими зарплатами. По мне так лучше зарплату поднять, но покончить с этими спецгостиницами, спецраспределителями и прочими "спец". Пусть постоят в очередях, посмотрят, что есть в обычных магазинах — может и поймут чего. Ведь вопрос не в деньгах — товаров, как можно на них купить — нет! Если я подниму, скажем, зарплату секретаря обкома с шестисот рублей до шести тысяч — он потеряет. Потому что он не сможет на эти деньги привычное ему купить.

Разместили меня в гостинице Украина, разогнав постояльцев сразу с двух этажей (а я кстати предупреждал, что в спецгостиницу не поеду, впрочем это все едва и не хуже — начальство с Москвы приехало) и нашпиговав остальные агентами КГБ. Гостиница Украина — это та, что напротив майдана, правда сейчас и слова такого никто

не знает. На ужин спустился в ресторан, заказал борщ, варенники — надо уважать хозяев, тем более что украинская кухня действительно вкусная. Подошла какая-то женщина — то ли подсадная от местных, то ли, в самом деле, прорвалась. Плакала и благодарила за то, что призывники в Афганистан больше не поедут. Смотря на нее, я подумал — эх, жизнь. Она и не знает, за что меня надо благодарить — завтра я еду в Чернобыль и там для профилактики еще накручу хвоста местным экспериментаторам. Инженер Дятлов — непосредственный руководитель того злополучного эксперимента, по профессии даже не атомщик, а физик с опытом эксплуатации только военных ядерных реакторов — отстранен от занимаемой должности в связи с непрохождением аттестации и направлен в один из НИИ, чтобы свое научное любопытство там удовлетворял, а на станцию назначен опытный атомщик — эксплуатационщик с Ленинградской АЭС. А главный инженер станции, который этот эксперимент организовал (Дятлов виновен, прежде всего, в том, что не смог ни перечить своему непосредственному начальнику, ни вовремя остановить испытания) — дает сейчас пояснения в КГБ, зачем у него дома антисоветская литература обнаружена. И в институте Доллежаля создана постоянно действующая рабочая группа по ядерной безопасности с инспекционными группами и правом распределять значительные суммы на премии тем сменам и блокам, которые работают без отступлений от норм. Думаю, через какое-то время и меры по повышению безопасности РБМК разработают, тем более реактор то хороший. Недорогой, рабочий, многие работы можно делать, не заглушая весь реактор — например, можно менять стержни на ходу. Если бы не Чернобыль — у нас бы уже в 12 пятилетке вошел в строй первый РБМК-2000, единственный в мире реактор на 2000 мегаватт мощности. На дешевой атомной энергии можно много чего доброго сделать. И все это будет — потому что не будет взрыва, и 26 апреля останется обычным днем, а Чернобыль — никому не известным маленьким городком на северной Украине. Где высокие зарплаты, молодое население, еврейские достопримечательности и футбольный клуб с перспективой выхода в первую лигу.

А с другой стороны — можно ли сравнивать горе матери, потерявшей ребенка на афганской войне и горе целой страны? И к чему такие сравнения?

Ночь, темно уже. Я стою у окна (сейчас времена вегетарианские, про снайперов никто не думает) — и смотрю на площадь Октябрьской революции. Будущий Майдан незалежности.

С Кравчуком, секретарем ЦК по идеологии — я сегодня успел переговорить. В числе прочих — но все же переговорил, перекинулся парой слов после партактива.

Что тут скажешь. Болтун, как и ожидалось. Он и во власть то попал случайно. Щербицкого должны снять в восемьдесят девятом. Его снимать не стоит, это один из тех великих организаторов, благодаря которым СССР стал тем, чем он стал. Причем твердо стоящий на позициях Богдана Хмельницкого. Но надо рано или поздно, потому что человеку под семьдесят. В восемьдесят девятом ему будет семьдесят, он ровесник революции. Сколько он еще сможет тащить вторую по значению республику, сколько сможет проработать в таком режиме? Ведь его работа — тяжелая. За ним будет Ивашко, он харьковчанин, что хорошо — но нет никакого хозяйственного опыта. Он уйдет в Москву моим замом — но в девяносто первом сольет ситуацию. Не боец. Дальше будет Гуренко, дончанин, вроде и с каким-то опытом — но он будет проигрывать харизматичному и говорливому Кравчуку, который еще и вовремя засветится на телевидении, ведя спор с националистами. Только когда Украина отделится — он сам националистом и станет. Точнее, сам то не станет — но приблизит.

В сущности, я понимаю, почему. Он не националист, он циник и демагог. Без демагогии он не может. Когда одна демагогия накрылась — он начал искать другую. Любую, без разницы, главное чтобы верили. Вот — и нашел. Идеологию бандеровщины. Думаю, он даже сам в нее поверил — такие люди не могут без идеологии. Правда, бандеровцы его ничем не осчастливили — он их обласкал, приблизил — но они ничем ему не помогли. Только переругались в Раде.

Тогда кого? Оставить здесь Ивашко? Как вариант — Ивашко, Гуренко. Проблема в том, что оба они до Щербицкого не дотягивают. Не тот масштаб личности. А дотягивать надо, потому что Украина в любых раскладах очень важна. Что любая политическая реформа во многом зависит от ее позиции. Что она находится ближе всех союзных

республик (кроме Молдавии) к Европе, и если начинать создавать СЭЗ — то их надо делать здесь.

Кучма?

Про Кучму пока никто не знает. Не может оценить истинный масштаб этого человека. Кучма ведь реальный создатель украинской государственности. Все политики — кучмовского призыва. Все институты… да все в общем. Именно Кучма создал Украину и Кучма же ее погубил, заложив основы конфликта. Если бы он как Лукашенко вошел в Союзное государство, наплевав на разрозненных тогда и деморализованных националистов — такого кошмара не было бы.

Проблема в том, что Кучма опасен. Он игрок, и если дать ему ресурсы, которые принесут СЭЗ — он станет еще опаснее. Политическая реформа неизбежно приведет к падению роли Украины — потому что ее сердцевиной должно стать определение места России в общем доме. Нельзя, недопустимо, когда крупнейшая нация не имеет политического представительства вообще. Но появление этого политического представительства, вкупе с ростом цен на энергоносители — ударит по Украине как ни по одной союзной республике. И предсказать действия Кучмы невозможно.

Плюс — его и провести будет сложно, он всего лишь директор оборонного завода. Только если предсовмина Украины? А кто тогда первый секретарь?

Ткаченко?

Александр Ткаченко, сейчас он министр сельского хозяйства. Орден Ленина. Человек заслуженный, авторитетный, представитель нового "красного дворянства" связанного с селом — но неплохой организатор. Чем-то он напоминает Лукашенко. В том мире он проиграл, связавшись с подонком Марчуком — но здесь. Он хорош еще и тем, что он с села, не с города. То есть, он будет больше обращать внимание на сельское хозяйство и меньше — на промышленность. И к нему сложно будет "подкатить" городским.

Может, Ткаченко на Первого, а Кучму — предсовмина? Кучму ставить первым нельзя — но и за промышленностью кто-то следить должен.

— Ну ты и жук. Интриган, самый настоящий. Ты с такой кадровой политикой недалеко уйдешь.

— А то ты ушел. Предлагай, слушаю.

— Ты куда Ивашко девать будешь? И Гуренко? Товарищи обидятся.

— Не знаю, пока, работа всем найдется. В крайнем случае, на пенсию. А что?

— Да ты так ничего и не понял. Ты понимаешь, что люди это место высиживали, а ты пришел и поставил своего человека, варяга. Да ты врагов себе наживешь так…

— Михал Сергеевич. А как насчет дела? То что вы говорите — кумовщина в чистом виде. Высиживали… наседки что ли? Куда партия пошлет…

— Э… ты тут словами не громыхай. А если пленум не утвердит?

— Утвердят, против Москвы что ли пойдут?

— Утвердить утвердят, но работать не дадут.

— Михал Сергеевич. А мне такие люди нужны, которым не "дают", которые сами берут. Кучма — это вы про него не знаете. А в той жизни он много кого сломал и переехал.

— И все же поверить не могу, что до такого с Украиной дошло. До драки дошло. До войны.

— Так поверь. Мне зачем врать?

— Как же так вышло?

— Ну, не думал никто тогда особо. Народ обманули просто. Сказали, что будут строить отношения с Россией помимо федерального центра. А как девяносто процентов на референдуме о независимости получили — так и осмелели.

— А коммунисты?

— А что коммунисты — не люди? Тоже люди. И трут к носу. Ладно, пошли спать, утро вечера мудренее как говорится.

Утром — тронулись на север, в Чернобыль.

Чернобыль — это ведь благодатное место до войны было… черт, до войны, сказанул тоже. Хотя тут хуже войны случилось. Новый город, только что построенный. Молодое население. До Киева семьдесят километров. Кругом лес…

Живи и радуйся…

Про Чернобыль я помнил. Если кратко — уроды решили провести испытания на работающем реакторе. При этом выбрали тот, который вот-вот должен был остановиться для выгрузки топлива — то есть накопленная радиоактивность была максимальной. Главный инженер станции не просто отключил системы активной защиты, но закрыл комнату на замок и ключ унес домой, чтобы сработавшая АЗ не нарушила ход эксперимента. На станции остался зам главного, по профессии реакторщик, но реакторщик подводных лодок, то есть он знал реакторы иного типа. И старший смены, который не нашел в себе сил возразить начальству.