Спасти СССР. Часть 2

Афанасьев Александр

— Покажите, как защищен реактор…

Меня провели какими-то белой плиткой облицованными коридорами в комнату. Ту самую, откуда и отключается АЗ — после аварии на ЧАЭС все системы АЗ сделают не отключаемыми…

— Это что?

___

Я показал на дверь

— То есть любой может зайти сюда и отключить систему безопасности?

Я повернулся к Щербицкому

— Вот видите, Владимир Васильевич. Нет пригляда партии, нет ячейки — и никто не ставит вопрос. Никто не вникает. Бардак, товарищи…

___

— Кто здесь из КГБ? У кого станция на оперативном обслуживании?

Через

коридорную толпу пробился молодой опер, отрапортовал.

— Как зовут? Имя?

— Виталий, товарищ Генеральный секретарь.

— Где начальник горотдела КГБ?

Через толпу протолкался еще один человек. Это был Виктор Клочко, подполковник, начальник горотдела КГБ. Тоже отрапортовал.

Я буквально силой забрал у Брюханова ключ от комнаты с АЗ и вручил офицеру КГБ.

— Комнату немедленно закрыть и опечатать. Здесь и на всех реакторах. На всех! Ключ от ней должен быть не у персонала станции, а у сотрудника КГБ на оперобслуживании которого находится станция. Это первое.

___

— Второе. Ты не должен считать, что ты член этого коллектива. Ты сотрудник государственной безопасности, Виталий. Государственной. Безопасности. Ты представляешь здесь государство и следишь за безопасностью. Безопасность — это не только персонал станции, кто что по ночам слушает и какие анекдоты рассказывает. Это безопасность самой станции и людей вокруг. Вы должны участвовать во всех принимаемых на станции решениях, и даже технических, оценивать их с точки зрения безопасности и при необходимости — накладывать запрет. Вы должны знать все инструкции, и должностные и эксплуатационные. Товарищ Голушко?

— Здесь, Михаил Сергеевич.!

— Организуйте для сотрудников курсы повышения квалификации вместе с Минсредмашем. Всех у кого станции в оперобслуживании, должны хотя бы, в общем понимать что происходит на станции. В дальнейшем конечно надо направлять сотрудников с техническим образованием.

— Есть. Товарищ Горбачев, горотдел КГБ регулярно информирует партийные и правительственные органы об обстановке на станции. За два предыдущих года на ЧАЭС было шесть аварий [23] , о них было своевременно сообщено…

23

В 1983–1985 году на ЧАЭС было 6 аварий и 63 отказа оборудования, никакие меры предприняты не были.

— Готовьте справку. Кому сообщали, какие меры предприняты. Вы должны не просто отписываться — там то и там то — вы должны убедиться, что меры приняты. А если нет — писать и звонить в колокол дальше.

— Так точно. Ясно.

— Справку готовьте на имя товарища Лигачева. Рассмотрим… вместе с вопросом об отсутствии партийных первичек и прочем неблагополучии в атомной отрасли.

Не понимают.

Не понимают…

И — пусть не понимают. Не дай вам Бог — понимать.

Когда Волги, Чайки и ЗИЛы — один за другим, караваном покатили к проходной, остающиеся на станции выдохнули — все, мол. Прошли.

Дальше уже начальство будет решать, но там можно отписаться и все такое…

Но не все. Из одного из окон станции — два человека провожали машины злобными

взглядами. Потом один выбил из пачки сигарету характерным жестом, процедил

— Вот с…а.

— Ничего. Придет и наше время.

Первый развернулся ко второму

— Откуда он знает?

— Кто?

— Лысый их. П-падла.

— С чего ты решил, что он знает?

— А почему он в комнату с АЗ потащился сразу, с…а. Он же партийный, откуда он вообще про АЗ знает?

— Мало ли. Наверное, готовился.

— Готовился? Он когда с операторами дежурной смены разговаривал, у него пара слов проскочила. Это терминология. Ей партийные не владеют!

— У тебя шарики за ролики заехали. Успокойся, найдем способ.

Первый растер незажженную сигарету в пальцах

— Как же я их ненавижу!

* Щербицкий был ярым болельщиком Динамо

** Лобановский вылетел из сборной после невыхода из группы на Евро-1984. Назначили штрафной, причем ошибку потом признал и сам судья. Но Лобановский просто попал под раздачу

28 мая 1985 года

Харьков, Украина

Из Чернобыля, на машинах — мы поехали в Харьков, по пути нигде не останавливаясь. Прибыли уже под вечер, нас разместили в гостинице ЦК КПСС, местным я пенять на нее не стал. Хотя со временем разберемся с этим…

Встречали нас глава местного обкома партии товарищ Мысниченко, глава облсовета, товарищ Масельский, другие товарищи. Утром я кратко выступил перед местным партактивом, после чего поехал на производственный актив, куда собрали директоров предприятий.

На производственном активе разговор был примерно тот же что в Ижевске, повторяться смысла нет. Учитывая местность — я поднял и заострил вопрос о централизованном выделении земель вокруг города под мичуринские участки, потому что кое-где это уже встречало серьезное сопротивление. К моему удивлению, собравшиеся директора не только согласились, но и горячо поддержали эту инициативу, а в ответном выступлении товарищ Бугаец с ПО Турбоатом предложил даже строить дачные домики централизованно и за счет заводов, если выделят фонды. Я удивился, и спросил, почему заводы на себя это берут. Как оказалось, у всех крупных предприятий больным вопросом является текучка кадров, и если удастся рассрочкой на дом и землю привязать человека к предприятию лет на десять — директора с радостью на это пойдут. Кроме того, предприятия выступили и с инициативой помощи в жилищном строительстве. Опять-таки, по крайней мере, часть стоимости возводимого жилья предприятия готовы взять на себя в рамках беспроцентной рассрочки.

Удивительная все-таки у нас страна. И мы ее так бездарно прое…

Кстати говоря, застройка курятниками это если сейчас не проблема — то потом будет проблемой. Когда говорят, что у нас столько то квадратов на человека, а там в два — три раза больше, как то забывают, что у тех же американцев квадраты — это свой дом. Со стенами, которыми пинком прошибешь. А у нас жителям города запрещено иметь жилье в деревне. За-ши-бись.

Отдельно пригляделся к двум людям — Масельскому и Бугайцу. Если и не сейчас — то на будущее надо уже сейчас создавать альтернативные элиты. Как я уже говорил — Щербицкий не вечен. И если КПУ прогнила насквозь — ей можно потом и пожертвовать.