Спасти СССР. Манифестация II

Королюк Михаил Александрович

– А сегодня как, можно?

– Не только можно, – Олины глаза искрились смехом, – но и нужно!

Мне оставалось удовлетворенно чмокнуть аккуратный носик. Мы сели назад, на ступеньки, и приготовились внимать откровениям от малоизвестной группы «Машина времени». Они разочаровали - и не только меня - буквально проскрипев унылую «Вся жизнь – телега…» К счастью – короткую.

И снова шикарная грива Ордановского разметает заурядность буден! Вскипает волна басов – и обрушивается торжествующим прибоем, накрывая зал:

О-о,

какой день! Солнечный свет!

Ты хороша – нас ждет много лет!

Куда мы идём,

Нам неплохо идти,

Нам неплохо вдвоем…

Четверг, 22 июня. День

Ленинград, улица Добролюбова

Порой Щербине казалось, что американцы малость переигрывают в своем стремлении обезопасить контакты. Однако педантично следовал инструкциям.

Армейские уставы писаны кровью, а правила поведения нелегала – потом, кислым от страха. Мерещатся, мерещатся вышки с автоматчиками, мерзлая плоскость лесотундры и лай псов, натасканных на людей…

«Вареники-лавреники… - раздраженно скривился агент «Сталкер». – Держи фантазии на цепи!»

Он добросовестно перешел улицу в положенном месте, мазнув безмятежным взглядом по лицу постового, и усмехнулся, скосил уголок рта. Вряд ли его мафиозные усики сильно изменили внешность, но пусть… Раз Тате нравятся, пусть.

У чекистов на него ничего нет. Иначе уже взяли бы в оборот.

В оперативную разработку. Слежка, прослушка, разбор версий, наружное наблюдение. Заметить «наружку» обычному человеку не дано, а вот у него – опыт…

Впрочем, демонстрировать свой профессионализм тоже излишне. Лучше перестраховаться, по американской методе!

И Щербина свернул в темную подворотню, сквозившую сырым духом – она уводила в проходной двор.

Со времен Раскольникова тут мало что изменилось – та же вечная тень и закопченные стены. Ну, разве что подстанцию выстроили из «белого» кирпича – гудит грозно сквозь крашеные решетки, искрит…

«Как в подвале у Виктора Франкенштейна…» - мелькнула у Богдана пугающая ассоциация.

Признаться, он не слишком-то поверил Карлу Фостеру, толковавшему «на установке» об отроках-монстрах, о жертвах опытов - слишком это страшно и гнусно. Мозг – не брюхо. Там, ведь, не жвачка тискается по кишкам, там, в дрожании слабых токов, тлеет душа!

А, впрочем… На войне, как на войне, даже если ее окрестили «холодной». Всякое действие должно быть уравновешено противодействием.

Вероятный противник затеял сверхсекретные программы «МК-Ультра» и «Артишок»? Зомбирует подопытных носителей разума? КГБ тут же напряг сотрудников НИИ «Прогноз»…

Щербина не удержался, подпустил к губам едкую ухмылочку.

Спрашивается, как засекретить целый институт, да так, чтобы его и свои найти не могли? В Штатах действуют без выдумки – прячут

лаборатории под землю, уводят в глушь – и обносят запретную территорию двойным рядом колючей проволоки.

Русские поступили проще, со свойственной им простецкой гениальностью – они «погрузили» НИИ «Прогноз» в Военно-медицинскую академию… Развернули тайный институт на базе ВМА без образования отдельных оргштатных структур!

Просто ввели дополнительные ставки или должности в уже существующих подразделениях, и теперь занявшие эти вакансии спецы, будучи формально сотрудниками академии, работают над темами, интересными Комитету…

Только скромная «научная голова», синхронизирующая поиски сомнительных истин и руководящая «Прогнозом», замаскирована под безобидный «военно-медицинский музей» - в огромном и почти неиспользуемом здании прямо напротив Витебского вокзала. Да там можно хоть батальон разместить так, что никто и не заметит… А вот финотделу всё видно!

«Ай, да Щербина! Ай, да сукин сын!
– фатовато заулыбался Богдан.
– А что, неправда?»

В финотделе начисляются зарплаты и висят штатные расписания, причем по премиям и «формам секретности» можно не только оконтурить «объект внутри объекта», но и более-менее что-то понять, хотя бы в первом приближении. Вызнать фамилии сотрудников из блока «экспериментальные психиатрия-фармакология-физиология» - и прокачивать их дальше!

Что, много спецов выявлено? Да не больше сотни! А теперь пропустим их всех через фильтр… Смотрим, у кого из них есть сын-подросток интересного возраста – и сужаем список до десятка фамилий…

«Вареники-лавреники!» - губы Богдана Алексеевича повело в самодовольную усмешку. Вся сегодняшняя закладка уместилась в спичечном коробке, но стоит она куда больше тех сребреников, что начислили ему за океаном!

Позавчерашняя шифрованная радиограмма, переданная ЦРУ, прямо сочилась липким сиропом:

«Дорогой друг! Спасибо за переданную вами информацию, она в высшей степени интересна. Самый большой руководитель ознакомлен с нею. Сообщаем, что ваш гонорар составил 10 654 доллара 25 центов. Мы рады, что видели вас в условленном месте, значит, у вас все в порядке. Мы хотели бы прочесть ваш сигнал, подтверждающий закладку, у контрольного объекта «Добро» - цифра «2» губной помадой на стене дома 1/79, от 18.30 до 19.00…»

Миновав вечно пасмурный двор-колодец, Щербина снова нырнул под своды темнеющей арки, чуя подступившее напряжение. Пальцы ощупали в кармане тюбик губной помады. Наташа потеряла ее на той неделе, а он нашел, но смолчал.

«Куплю ей импортную!» - пообещал Богдан, выходя на свет. Никого.

Мимолетное движение – и на обшарпанной стене ярко закраснела цифра «2».

Там же, позже

В этот чудесный день всё у Синти ладилось, и даже скисшее выражение на лице Вудроффа не портило настроения. Наоборот, поднимало тонус.