Спасти СССР
Шрифт:
– Это интересные идеи, Михаил Сергеевич – сказал он – но воплотить их будет очень нелегко…
– Мы не сможем придать экономике ускорение без действительно резких, радикальных мер. Все полумеры уже испробованы, результата они не дали. Борис Николаевич, что думаешь? Только честно?
Пономарев кивнул
– Интересно. Но будут саботировать.
– Почему?
– У всех своя гордость.
– Работать по собственным стандартам вместо общих это часть гордости?
Пономарев не ответил. Но я знаю, о чем он подумал – да, это часть гордости.
Послал же нам Господь союзничков. Все – свидомые, национально ущемленные, получившие относительно недавно
Ну что делать – легких путей мы не ищем…
Конференция должна была быть завтра. Поехал пока домой…
– Гусака ты зачем оскорбил? К чему такое чванство?
– Я его не оскорблял
– Ты с ним как со слугой разговаривал.
– Я с ним разговаривал вежливо – насколько это возможно. Не люблю попрошаек, но больше чем попрошаек – не люблю пустозвонов.
– Это Гусак то пустозвон?
– Он самый.
– Да… тяжело тебе придется. Может теперь поменяемся?
– И не мечтай
– Я у тебя совета буду спрашивать, клянусь.
– Не надо клясться. Проблема не в советчиках, их тут полно. Проблема в том, что некому эти советы в жизнь воплощать. Вот ты, например
– А что – я?
– Помнишь, межколхозные предприятия. Так ведь и не довели до ума…
– Так там… а откуда знаешь?
– Я тоже в твоей памяти покопался. Так вот, оправданий может быть множество. Но есть люди которые в лепешку – но сделают. А есть те у кого оправдания. Ты – из какой группы?
– Так там знаешь, какое началось. Каждый председатель – он царь и Бог, то что какой-то техникой придется пользоваться по очереди…
– Во! Ты сам на вопрос и ответил. Все в людях. Либо ты можешь организовать людей – убедить, заставить, поменять – или нет. Извини, но ты то как раз – нет. И все последующие исторические события – это как раз показали.
…
– Ладно. Без обид.
А дома меня ждал очередной сюрприз. Рая нашла и притащила домой – Мераба Мамардашвили…
Мераб был ее однокашником, они учились в одной группе – как и Юрий Левада. Но с Левадой мы уже договорились о чем-то, а теперь вопрос был с Мерабом. Который видимо на этот момент является самым авторитетным философом СССР. Антисоветским правда.
Но антисоветскость Мамардашвили – довольно сильно отличается от обычных антисоветчиков. Обычные антисоветчики не любят СССР по бытовым поводам (не выпустили
Надо сказать, что я бы согласился с Мерабом по поводу того, что СССР сильно отличается от Европы, от той, старой Европы, и не факт что в лучшую сторону. Вопрос – кто виноват и что делать. Революция совершилась со всей ее кровью, со всеми эксцессами, тут ничего не поделаешь. И той старой Европы, по которой скучает Мамардашвили – нет и ее, ее унесло черной бурей фашизма. Он в своей интеллигентской мечтательности предлагает идти в то место, которого уже давным – давно нет. В Вену, где мужал и набирался ненависти и обид Адольф Гитлер.
Опасности – настоящей, не выдуманной – он не видит в упор. Если все пойдет как пойдет – его родину, Грузию скоро возглавит педераст Звиад Гамсахурдиа, сын знаменитого грузинского писателя Константина Гамсахурдиа. Но проблема будет не в Гамсахурдиа и не в его клевретах – а в том, под какими лозунгами они пойдут к власти сами и поведут толпу. В девяносто втором, один из клевретов Гамсахурдиа, сказочник Гурам Петриашвили выбежит на сцену оперного театра в Тбилиси, где собирались давать "Аиду" Верди и заорет – нам тут не нужны эти ваши русские оперы! Мамардашвили тоже был за независимую Грузию – но ему независимость нужна была для того чтобы Грузия могла обновиться, цивилизоваться по европейским меркам и идти в Европу. Таким как Гамсахурдиа и Петриашвили независимость нужна была для того чтобы подчеркивать и лелеять собственное убожество. Чтобы не сливаться с высокими культурами – неважно, советской ли, европейской ли – а создать свою культурку. Маленькую, приземленную, убогую, но свою. В которой они будут отцами нации, академиками, членами Союза Писателей, чтобы на госсредства издавали их графоманию, чтобы все восхищались их мазней только потому, что она своя, родная.
Потом, много лет спустя – не помню, кто-то из грузинских режиссеров сказал – потеряв русский язык, мы потеряли и грузинскую культуру. Потому что высокая национальная культура должна стоять на мощном культурном фундаменте. Нельзя, к примеру, стать великим режиссером, если не знать Шекспира. А как его узнать? Пока все знали русский – с ним на русском и знакомились, потому что в русской культуре была проделана гигантская работа и по переводам и по постановкам. Некоторые переводы не только не уступали, но и превосходили оригинал. И только поняв и почувствовав это – грузинские режиссеры возвращались к своим корням, снимали про свою страну – но перенося на свои работы опыт великих. Потому и про Грузию – рождалось великое, грузинское кино знали далеко за пределами Грузии, грузинский балет так же был известен, и столько грузинских балерин было на сцене Большого. А потеряв этот фундамент, отказавшись от него – Грузия осталась со сказочником Петриашвили, который предлагал ради слияния с народом ходить по траве босиком(?!)…
Мамардашвили этого пока не понимает. Он считает сегодняшний уровень нормой, от которого надо стремиться вверх, он не понимает, что все это можно потерять и за несколько лет скатиться к войне, дикости и буржуйкам, к ворам в законе во главе страны. Он потом прозреет и скажет – если мой народ проголосует за этого человека (Гамсахурдиа) – я пойду против своего народа. И умрет от сердечного приступа – после того как его в аэропорту в Москве опознали и набросились сторонники Звиада Гамсахурдиа.