Спец по отморозкам
Шрифт:
– Нет, я тебя вижу в первый раз. Хотя голос… Нет, просто показалось.
– А если не показалось? – повеселел Константин. – Что, если я и есть тот самый Костя Панфилов из спецотряда? А лицо?.. Жизнь – сложная штука. Ты ведь тоже изменился…
– Костыль? – в глазах Дегтя мелькнули огоньки радости.
Константин ожидал, что вот-вот все закончится дружескими объятиями и долгими воспоминаниями, но неожиданно взгляд кореша вновь потускнел.
– Ладно, что было, то было… – Он отвернулся к стене. – А сейчас я спать хочу.
– Да ты что, совсем здесь
Лицо того было злым, голос задрожал:
– Оставь меня в покое!
Боковым зрением Константин уловил, что почти все находившиеся в бараке оглянулись на них. Веселить народ не было никакого желания.
– Ну и хрен с тобой! – с досадой бросил он и, достав сигарету, направился к двери.
Оказавшись во дворе, присел на ступеньки и, щелкнув зажигалкой, прикурил. Пальцы предательски подрагивали. Он злился на себя, на Дегтя, хотя в глубине души понимал – не стоит искать виновных в случившемся. Деготь стал тем, кем он стал. Грустно все это, но такова жизнь. И глупо пытаться перекроить ее по своим понятиям. Еще лет десять назад он, наверное, врезал бы Дегтю как следует и считал бы себя правым. Но сейчас даже и мысли такой не пришло в голову.
«Наверное, это и есть мудрость? – усмехнулся Константин. – Мудрость, которая приходит с годами… А может быть, старость?.. Однако не слишком ли рано она пожаловала?!»
Поняв, что лишь зря теряет время, принялся внимательно изучать находящуюся в поле зрения территорию завода. И вновь пришел к выводу, что обустройство территории больше согласуется с зоновскими канонами, нежели с промышленными. Один забор из колючей проволоки, отгораживающий территорию завода от бараков, чего стоил. К тому же проход оказался запертым.
«То есть, – подытожил Константин, – в цеха и в административное здание можно проникнуть не в любое время, а только в рабочее. Подобные меры предосторожности хоть и с трудом, но можно принять. Но вот почему занятые здесь рабочие лишены права просто прогуляться по роще, сходить в поселок или даже съездить в Москву? На кой черт огораживать бараки двухметровым забором?.. Да, похоже, Витек был прав – порядки здесь и вправду волчьи!»
Но еще больше поразил Константина тот факт, что на пустовавшей днем вышке замаячил человек. И не просто человек, а охранник со свисающим с плеча короткоствольным «калашниковым».
«Чего они боятся? Неужели в этих краях рэкетиры дожили до нынешних времен?» – Чем больше накапливалось вопросов, тем непостижимее и загадочнее становилось для Константина то место, куда он попал волей судьбы.
Непрестанно хлопающая дверь и лошадиный топот то и дело курсирующих между бараком и туалетом рабочих привносили какую-то особую нервозность в происходящее вокруг и мешали сосредоточиться, но Константин заставил себя не отвлекаться по мелочам. Вот и сейчас хлопнула дверь, но… мимо никто не прошел. Константин почувствовал за спиной чье-то тяжелое дыхание. Но оглядываться не стал, надеясь, что нервы у стоящего позади окажутся послабее.
– Не
«А парень-то этот не такой уж и пропащий…» – одновременно удивился и обрадовался Константин, но в ответ лишь холодно кивнул:
– Садись. Я крыльцо внайм не брал.
Деготь присел рядом на ступеньки и тоже закурил. Он молчал. Константин же принципиально не хотел начинать разговор первым. Он все еще был зол на Дегтя.
– Знаешь, а я заезжал к тебе в Запрудный, – нерешительно начал тот. – Года через два после увольнения… Не застал. Мать сказала, что ты уехал куда-то на заработки.
– Да. Было дело, – хмуро кивнул Константин, но уточнять не стал.
«Знал бы ты, какие это были заработки, – подумал он. – На зоне я был. Четыре года. Вот так. Хотел расплатиться с долгами моего непутевого братишки, а его же кредиторы меня и подставили. Впрочем, какая теперь разница! Брата все равно убили, да и годы те не вернешь…»
– Ты не обижайся, – виновато продолжил Деготь. – По-сволочному я себя повел. В этом ты прав. Но, честное слово, на душе так хреново, что, окажись под рукой веревка и мыло…
– Плакаться пришел? – перебил его Константин.
– Нет. Просто хочу уберечь тебя от беды.
– Даже так?
Деготь глубоко затянулся, а потом с клубом дыма выдохнул:
– Мой тебе совет – беги отсюда. Без оглядки. При первой же возможности. Иначе погибнешь.
Константин с недоумением покосился на своего некогда отважного боевого товарища.
– У тебя что, на этой работе крыша поехала?
– Ты меня не понял. – Деготь с досадой мотнул головой. – И не понял, потому что еще не знаешь, куда попал.
Константин лишь пожал плечами. Он и вправду не понимал Дегтя. Более того, у него появилось ощущение, что разговаривают они на разных языках. Но Деготь упрямо продолжил:
– Это не завод. Это зона.
Не сдержавшись, Константин рассмеялся.
– А ты хоть знаешь, что такое – зона?
Деготь отчаянно замахал руками.
– Подожди. Ты как сюда попал?
– Пришел и попросился на работу.
– Вот так просто? – не поверил Деготь.
– Да. Так же и уйду.
Деготь несогласно мотнул головой.
– Так просто не уйдешь. Отсюда только один короткий путь – в могилу. Если ты думаешь, что все эти работяги – вольнонаемные, сильно ошибаешься. Больше половины из них отловленные в московских подворотнях бомжи, остальные, как и я, – транзитники. Но и те и другие – рабы.
– То есть ты хочешь сказать, что попал сюда не по своей воле? – уточнил Константин.
– И не только я. А хочешь знать, как это было? Гнал машину из Черновцов в Москву. Ночью на трассе «взяли в коробочку». Тачку отобрали, меня – сюда. Начал возбухать – сломали челюсть. Здесь у многих точно такая же предыстория. Вольнонаемные только охранники и администрация. Да и то не все. Взять, к примеру, Любку из поселка, местную секретаршу. Охранники ее во все дырки сношают, а она им слово поперек боится сказать. Потому что знает – убьют. Такое уже было…