Спецагент спецотдела ОГПУ-НКВД. Миссия во времени
Шрифт:
Вопросов у студентов не было.
— Ну, что же, господа, тогда можете получить оружие.
В одной из комнат училища студентам под расписку выдали винтовки и по два десятка патронов к ним. Присутствовавший при этом офицер кратко проинструктировал их, как надо обращаться с оружием. Затем, будто извиняясь, добавил:
— К сожалению, больше ничем помочь не могу. Придется учиться стрелять прямо во время боя.
Из собравшихся студентов и гимназистов старших классов были сформированы две роты по сто — сто пятьдесят человек в каждой. Командование над одной из рот принял полковник Трескин, по собственному почину явившийся в Александровское
Другая рота, которой командовал полковник Григорьев, направлялась на оборону здания градоначальства на Тверском бульваре. Именно в нее и был зачислен Иван.
Построив своих бойцов, полковник сначала критически их оглядел, а затем обратился к ним с приветственной речью:
— Здорово, орлы! Не буду скрывать, что задача перед нами поставлена, хотя и почетная, но, вместе с тем, крайне сложная и опасная. Здание градоначальства представляет собой передовой форпост нашей обороны. Удержать его надо любой ценой, поскольку из него крайне удобно нанести с тыла удар по главным штабам большевиков на Тверской улице, и покончить с ними раз и навсегда. Так что сражение нам предстоит нешуточное. В здании уже находится сводный отряд из юнкеров нашего училища и конной милиции из Петровских казарм, они ждут помощи. Если кто-нибудь из вас не чувствует в себе достаточно сил для такого трудного дела, то пусть лучше отправляется домой прямо сейчас. Осуждать его никто не будет.
Полковник выждал паузу и внимательно оглядел бойцов своего отряда. Никто из них не проронил ни единого слова…
Пока шли последние приготовления к выступлению, Иван зашел в одну из комнат, в которой сквозь приоткрытую дверь он заметил стоявший на столе телефон с высокими «рожками». За столом, что-то писал, низко склонив голову, подпоручик. К своему удивлению, Иван узнал в нем своего друга Бориса Скворцова, с которым они всего несколько недель назад тепло распрощались после посещения ресторана «Прага»:
— Привет, Скворец! И ты здесь?
— Да, как видишь!
— А как ты здесь оказался?
— Только я попал на фронт после нашей недавней встречи, как меня тут же ранили, к счастью легко. Вот и получил внеочередной отпуск домой. Хотел немного подлечиться и отдохнуть, а война уже и здесь началась… Ну, сам знаешь. Но я-то человек военный, мне, как говорится, положено! А ты-то что здесь делаешь?
— Не могу, знаешь ли, спокойно сидеть дома, когда решается судьба Отечества. Слушай, можно от тебя позвонить родителям?
Борис молча кивнул на телефонный аппарат.
Едва Иван набрал хорошо знакомый ему пятизначный номер, как на противоположном конце провода тут же сняли трубку. Вполне вероятно, что там уже давно ждали звонка. Сразу же раздался взволнованный голос матери:
— Алло! Кто это?
— Это я, мама!
— Ты где? Немедленно домой!
— Мы тут всей нашей компанией решили поехать на дачу в Никольское. Поезд отходит с Курского вокзала через пятнадцать минут…
— Какая еще дача в такое время!
— Да вот решили погостить у Кеши Кузьмичева с нашего курса. Ну, веснушчатый такой, рыжий. Ты же его знаешь…
— Немедленно домой!
Понимая, что дальнейший разговор лишен всякого смысла, Иван сделал вид, что связь оборвалась:
— Алло! Алло! Мама! Ничего не слышно!..
Положив трубку, Иван распрощался с Борисом, и направился к своему отряду, который уже начал строиться во дворе…
Здание
Когда отряд выдвинулся из хитросплетения Кисловских переулков к Большой Никитской улице, с чердака одного из домов на противоположной стороне улицы раздался одиночный выстрел. Иван сначала даже не понял, что именно произошло. Он только успел заметить, что у шедшего впереди его незнакомого студента-путейца слетела с головы форменная фуражка с молоточками и, описав немыслимый пируэт в воздухе, шлепнулась на землю. Через секунду замертво упал и сам студент, которому пуля попала в голову. Сопровождавшие отряд два юнкера залегли за пулемет, и прошлись длинной очередью по чердакам. Ответных выстрелов больше не последовало…
Смерть пускай и незнакомого, но уже успевшего стать для тебя близким человека по той простой причине, что в час грозных испытаний он оказался вместе с тобой по одну сторону баррикад, подействовала на всех угнетающе, хотя никто старался и не подавать виду.
Когда проходили мимо кинотеатра «Унион», Иван заметил, что юнкера превратили его в настоящую крепость. На крыше были установлены бомбометы, а из амбразур окон, заложенных мешками с песком, выглядывали дула пулеметов. Все пространство между Никитским и Тверским бульварами по всем правилам фортификационного искусства было перекрыто окопами с блиндажами, перед которыми было протянуто несколько рядов колючей проволоки.
В глубине Леонтьевского переулка отряд опять попал под обстрел. Правда, выстрелы были одиночными и прицельными, видимо, большевики стреляли издалека. Но на всякий случай полковник Гаврилов скомандовал:
— Разбиться в цепь, держать дистанцию друг от друга пять-десять метров, передвигаться вперед короткими перебежками.
Вскоре добровольцы оказались перед зданием градоначальства, не понеся больше никаких потерь. Их там уже с нетерпением ждали, и приветствовали радостными возгласами. Из рассказов юнкеров и офицеров стало известно, что еще накануне вечером к наглухо закрытым железным воротам градоначальства подходили большевики и требовали его немедленной сдачи. Получив отказ, они всю ночь вели по зданию винтовочный и пулеметный огонь…
Словно в подтверждение их слов вскоре начался новый обстрел. Тем самым большевики устроили прибывшему пополнению самое настоящее боевое крещение. С жалобным звоном начали разлетаться пока еще остававшимися целыми стекла. Студенты, в том числе и Иван, залегли под окнами в большом зале на втором этаже, и стали стрелять, почти не целясь, в направлении домов на противоположной стороне бульвара. Лично он никого из противников разглядеть так и не смог, поэтому не был уверен, попал ли он хоть в кого-нибудь. От возбуждения и ощущения опасности кровь буквально кипела в нем. Вскоре несколько студентов получили ранения разной степени тяжести, и их отнесли в подвал. Но оказывать им медицинскую помощь было некому и нечем.