Спецгруппа «Нечисть». Экспансия

Ищук Александр

– Так точно, господин майор, – подтвердили присутствующие.

– Ну что ты ещё мнешься, Штайнмаер? – устало спросил полковник.

– А вы не хотите доложить о своих выводах командованию?

– Уже. На прошлой неделе – в первый раз. И за сутки до выхода покойных «валькирий» – во второй. Всё – в письменном виде.

– Покойных?! – переспросил капитан.

– Считай, что – да. В точке старта их группы было обнаружено несколько трупов, в том числе – их командира. Убитых пытали. Остальные, видимо, уже в плену. Поэтому, везунчики мои, сдаёте пленного и бегом на базу. Выполнять!

Бойцы

подхватили меня и очень быстро стартовали в сторону одноэтажного кирпичного здания.

– Слышь, Полоз, если выберемся – про этого полкана нужно непременно рассказать Барону. Такой умный он нам живым не нужен.

– Однозначно, – задумчиво согласился он.

Немецкие спецназеры подтащили меня ко входу в небольшой ангар и передали охране. Попав внутрь, я обнаружил, что осчастливил визитом местную тюрьму. Быстро миновав несколько постов и дверей, спустившись на два этажа вниз, мы оказались в просторной камере. Там меня уже дожидались два надзирателя (именно такими я себе представлял буржуинов, пытавших Мальчиша-Кибальчиша), три офицера: капитан, майор и полковник – и нечто в медицинском халате, в очках и со всклокоченными волосами. Надзиратели усадили меня на металлический стул, приковали к нему по рукам и ногам и вопросительно посмотрели на полковника.

– Доктор, – скомандовал тот, – приведите его в чувство.

Доктор выудил из нагрудного кармана двухкубовый шприц и через куртку, скотина, воткнул мне его в руку.

– Так, – деловито заворчал Полоз, – и что тут у нас?

– Ты о чем?

– Провожу идентификацию той дряни, которую тебе воткнули для пробуждения. Поэтому жди.

Через минуту он распорядился:

– Пальцами рук слабо пошевели. Через тридцать секунд:

– Слабо подергай ногами. Через минуту:

– Слабенько помотай головой.

И наконец, ещё через две минуты:

– Открывай глаза, ты в сознании.

Я разлепил заплывшие глаза и снова закрыл их, так как в лицо бил яркий свет.

– Полковник, пожалуйста, – попросил врач, – уберите свет. Мне нужно проверить его зрачки.

Лампу развернули, врач оттянул мне веко правого глаза и, подсвечивая маленьким фонариком, приступил к изучению.

– Мы не спалимся? – поинтересовался я у Полоза.

– Не бзди, Сашок, всё под контролем!

– Он в норме, – доложил доктор. – Но, судя по кровоподтекам из ушей, получил контузию, поэтому может плохо слышать. Говорите громче.

Майор отодвинул эскулапа в сторону и, наклонившись к моему лицу, начал старательно меня рассматривать.

– Капитан, это действительно Бармалей?

– Вне всякого сомнения, господин майор.

– Гадость какая! – охарактеризовал меня в общем и целом местный начальник. – В моем представлении он должен выглядеть гораздо… – Майор запнулся, подбирая слово: —…круче, что ли. А тут недоразумение какое-то…

– К

сожалению, господин майор, – вступился за меня капитан, – свидетелей нет. За редким исключением, все, кто может подтвердить его, как вы выражаетесь, «крутость», уже мертвы.

– Я поражён. Можно сказать, разочарован!

– Командование спецназа подумало так же, Карл, – вступил в разговор полковник. – Когда Унылый давал им свои рекомендации, над ним посмеялись. И где теперь его люди? Ты знаешь, сколько человек вернулось с захвата «Урала»? Ты знаешь, сколько бойцов Унылого он угробил лично? Лично, Карл! Наша солдатня, даже офицеры, могут справиться с ними только при соотношении два к одному. Поэтому отбрось своё неправильное впечатление об этом человеке и вспомни аналитику Унылого.

– И кто у нас Унылый? – поинтересовался я у Полоза. – Кто та сволочь фашистская, что так правильно думает?!

– Процесс поиска запущен, как получу ответ – сразу сообщу.

Как именно Полоз будет осуществлять поиск, я спрашивать не стал. Майор всё же решил поговорить со мной.

– Бармалей, ты меня слышишь? – спросил он по-русски. Акцента в майорской речи не было.

Я молчал, изображая из себя «безвинно убиенного». Майор посмотрел на врача, тот пальцем показал на свои уши, напоминая про мою контузию и возможную глухоту.

– Русский, – заорал майор, – ты меня слышишь?

– Не ори, фашист. Я не глухой, – рявкнул я в ответ.

Майор, явно не ожидавший такой реакции с моей стороны, отпрыгнул назад. Полковник рассмеялся, капитан прятал улыбку руками, надзиратели подались вперёд.

– Сволочь, – сообщил мне майор.

– Кто? – поинтересовался я.

– Ты.

– Ты, фашист, не сказал мне ничего нового. Чего хочешь, убогий?

Судя по лицу майора, у него возникло нескромное желание съездить мне по морде, но что-то его останавливало.

– Так, Бармалей, я хочу…

– Кто Бармалей? – перебил его я.

– Ты – Бармалей.

– Почему Бармалей?

Немец задумался. Вопроса на мой ответ он не нашёл и повернулся к полковнику.

– Карл, он умышленно уводит тему разговора в сторону. Не обращай на это внимания, – посоветовал полкан.

– Ты стажёр, что ли? – спросил я у немца, в очередной раз уводя тему разговора в сторону.

– Я-я-я-я… – затянул немец.

– Карл, ты снова попался, – подсказал полковник. Капитан плюнул на субординацию и улыбался во все зубы.

– Сука, – сообщил мне Карл.

– Тебе, фашист, чего нужно-то?

– Здесь вопросы задаю я! – обрадовал меня майор.

– Так задавай, кретин! Уже час кашу по тарелке размазываешь!

Карл не удержался и ударил меня кулаком в солнечное сплетение. Я шумно выдохнул, изображая, что его удар «пробил» меня, и повернул голову в сторону полковника:

– Товарищ полковник, с таким специалистом мы тут до второго пришествия прелюдией будем заниматься.

– Карл, не нужно, – остановил подчиненного полкан. Его подчинённый как раз собирался пробить по мне «двоечку». – Успокойся и начни допрос. На его реплики внимания не обращай, – посоветовал полковник, проигнорировав, гад такой, моё обращение к нему.