Специалист технической поддержки 2
Шрифт:
— Ты как-то очень легко об этом рассуждаешь.
— Я уже привыкла.
Я закинул в микроволновку пару готовых сосисок в темпуре и достал кимбам с морепродуктами. Довольно сытный и быстрый перекус.
— Слушай, Кан Ён Сок, а ты умеешь водить? — внезапно спросила годзилла.
— Конечно, — ответил я.
Каждый офицер северокорейской армии имел водительское удостоверение, это было обязательное условие для получения звания даже для кибервойск.
— Трактор небось, — усмехнулась Пак Сумин.
— В том числе, — ответил я. — Старые модели по принципу управления не слишком отличаются от танков, на самом
Пикнула микроволновка, сосиски в темпуре погрелись.
Я разложил еду по тарелкам, достал из холодильника газировки со вкусом зеленого чая. Пак Сумин после похищения как закодировали, пила девушка строго банку пива за ужином, да и то без особого энтузиазма.
— Хочу иногда ездить без этих мордоворотов. И на переднем сидении, — заявила годзилла.
Я замер, так и не откусив от сосиски.
— Ты уверена?
— Уверена в чем?
— Я не думаю, что это хорошая…
— Меня можешь возить на работу и ты. А охрану засунем в кортеж, так будет меньше народу вокруг.
В Пак Сумин опять заговорила ее нелюбовь к новым лицам.
— У меня нет южнокорейских водительских прав, — ответил я.
Девушка в ответ просто надулась, будто бы я был очень виноват.
— Тогда тебе надо получить документы.
— Это долго и сложно. Даже если умеешь водить, — ответил я. — Пройти регистрацию, медосмотр, потом письменный тест… А потом еще и два практических экзамена. И за все придется отдать сто тысяч вон… И это если сдам с первого раза.
Пак Сумин посмотрела на меня, как на идиота.
— Ну, так займись, — фыркнула девушка, запуская зубы в темпуру.
Задание от Пак Сумин меня озадачило. С другой стороны, почему бы и нет? Водительское удостоверение лишним не будет. Если опять что-то случится, я больше не буду привязан к Мун Джину или таксистам, а смогу взять одну из нескольких машин, которые стоят на парковке. Или арендовать каршеринг, которых тоже хватало по городу.
Больше в эти выходные нас никто не потревожил. Несколько раз звонила госпожа Юн Хян Ми. Специалисты Мун Джина придут окапываться только на неделе, когда окончательно утрясут все дела с документами и оплатой. Пак Сумин все так же продолжала ночевать в моей квартире, и я уже настолько к этому привык, что даже не обращал на годзиллу внимания.
Близилась очередная рабочая неделя, жизнь возвращалась в привычное русло и с понедельника я вернусь к своей роли ассистента руководителя службы технической поддержки пользователей компании InterConnect.
Глава 17
Есть три вида плохих рабочих дней. День перед зарплатой, день увольнения.
И понедельник.
Совершенно, абсолютно любой понедельник офисного сотрудника плох, как в первый раз, это я испытал на собственной шкуре. Если бы не служба в армии Севера, я бы, наверное, свихнулся. Нет, корейские офисные сотрудники, в отличие от японских коллег по опенспейсам, не засиживаются до десяти часов. Нам не всегда обязательно ждать, когда уйдет начальство, хотя в некоторых старых организациях это приветствуется. Государство борется с переработками, мы, корейцы, стараемся перенимать западную культуру труда, встраивая ее в свою картину мира.
Так что мы берем работу домой, чтобы никто не видел.
Я тоже
Внутреннюю переписку обычно вела Пак Сумин, довольно ловко набирая официальные письма на своем мобильнике. К клавиатуре приучить годзиллу было сложнее, чем научить собаку делать сальто назад. То есть практически невозможно. Она сохраняла письма в черновиках, я просматривал их на ошибки и опечатки, прикреплял нужные документы, после чего отправлял сообщения адресатам.
Единственный плюс от такой схемы работы был в том, что я довольно неплохо подтянул южнокорейскую грамматику. Это не слишком отразилось на моей речи, у меня все еще проскакивали словечки и обороты, которые на юге вышли из широкого употребления лет пятьдесят назад, но благодаря постоянной работе с письмами я практически полностью освоил современный письменный южнокорейский. И даже мог говорить довольно чисто минут пять, если контролировал собственную речь.
В отличие от многих других беглецов, я совершенно не комплексовал на тему своего лексикона. Самостоятельная жизнь в Сеуле показала, что меня отлично понимают окружающие, а люди старшего поколения, которые родились во время или немного после раздела полуострова, вовсе находили мой говор умилительным, ведь говорили они практически точно так же.
Ничего не предвещало беды, и даже приключения с похищением моей начальницы уже стали как-то блекнуть и меркнуть в памяти. Я был практически готов вновь погрузиться в унылые трудовые будни техподдержки. Пусть и начнутся они с самого омерзительного дня недели.
Но этот понедельник оказался еще более отвратительным, чем все предыдущие. Потому что страдать офисные клерки начинают либо в общественном транспорте, либо заходя в офис, когда сталкиваются с коллегами и начальством.
Я же начал страдать практически с момента пробуждения, а если точнее, с момента, когда я попытался зайти в ванную комнату и понял, что там занято.
— Куда ломишься! Сдохнуть хочешь?! — прокричала из-за стеклянной перегородки Пак Сумин.
— Ты чего здесь забыла?!
— Мне лень наверх было идти!
— Так там же все равно твоя одежда!
— Так сходи и принеси!
— А белье мне что, тоже тебе принести?! — ехидно поинтересовался я.
Из-за перегородки появилась намыленная голова Пак Сумин.
— А ты что, извращенец? Женских трусов не видел? — сощурилась годзилла. — Что, мечтаешь в полке с моим бельем пошуршать?
Моим взглядом, наверное, можно было сейчас прожигать стальные плиты, но годзилле было совершенно все равно на мое негодование. Секунд десять мы так и стояли — я в одних пижамных штанах на пороге ванной комнаты, напротив — голова годзиллы, парящая у края перегородки. Как она вообще так стоит? Назад откинулась? За что-то рукой держится? А если навернется и голову расшибет, что мне потом с ней делать?