Специальный агент высших сил
Шрифт:
— Мне нравится такая встреча, — облизнулся черт. — Совсем как на презентацию скатерти-самобранки попали.
— Скорее уж в сказку об аленьком цветочке, — произнес я, сглатывая слюну. — И сидит в кустах чудище вида ужасного, смотрит на нас и думает: «Которая тут девица-красавица суженая моя ряженая?»
— Вы как хотите, — заметил черт, делая решительный шаг к ломящемуся от яств столу, — а я не намерен захлебнуться слюной.
— Главное цветок аленький, если встретится такой, не рвите, — предупредил я, снимая с себя груз ответственности. — Лучше вообще ничего не рвите и не
— А может, подождем хозяев? — неуверенно предложил Дон Кихот. — А то нехорошо получается.
— Конечно подождем, — выкручивая гусиную лапку, согласился черт. — На сытый желудок и ждать приятнее.
Рекс покосился на черта и осторожно потянул со стола фаршированную перчинку.
Чтобы усмирить муки сомнения, я пришел к компромиссу с собственной совестью.
— Эй, хозяин!
— Где? — едва не подавившись, подскочил черт.
— Сейчас узнаем. Остров-то маленький, — пояснил я, — так что мой крик слышно в любом его уголке. И если хозяин сего угощения находится здесь, то непременно появится, чтобы узнать — кто в гости пожаловал.
— А если нет?
— На «нет» и суда нет, — ответил я. — Либо его здесь нет и это какое-то волшебство, либо он проигнорировал наше появление, что невежливо с его стороны, и нам не стоит слишком уж переживать из-за своеволия. Будут претензии — заплатим за обед и за беспокойство.
На том и порешили. За двумя бесстыже чавкающими исключениями.
По прошествии десяти минут, за которые при желании хозяин угощения успел бы вернуться из любой точки острова, мы приступили к трапезе.
Смолкли разговоры, захрустели косточки, забулькало содержимое кувшинов. Вкусно!
Напрягало лишь непонятное происхождение яств и отсутствие стульев, словно здесь намечался фуршет. Но не с таким же обилием угощений?
Насытившийся первым черт вытер перепачканные жиром руки о белоснежную скатерть и, сыто рыгнув, прикрепил за спину подсохшие крылья. Пригладил руками, возвращая на место взъерошенные перья. Расправил плечи и, распластав крылья, затрепетал ими в неудавшейся попытке взлететь. Но лишь опрокинул кувшин и смахнул со стола тарелку с обглоданными костями. Пришлось прекратить попытки перебороть силу земного тяготения. Черт сложил молитвенно руки и распевно пропел, откашлявшись перед этим:
— Кх-кх… я ангел-хранитель. Раз-два! Лицо серьезнее. Кх… Благодарю тебя за пищу насущную, давшую силу и дальше служить со всем рвением…
— Чего уж там, — раздался голос из ветвей близлежащего дерева. — Кушайте на здоровье.
— К-кто ты? — попятился черт.
— Понятия не имею.
— Ты что же, не знаешь, кто ты?
— Не знаю.
— А почему?
— Так уж получилось. И сам не знаю, и спросить не у кого.
— Покажись, — предложил я, заранее готовясь к чему-то необыкновенному и, возможно, ужасному. — Может, мы узнаем и скажем.
— Так я вроде бы и не прячусь, — раздалось в ответ.
— А почему мы тебя не видим?
— Может, вы слепые?
— Нет.
Возникшую неловкую паузу заполнило причмокивание завладевшего кувшином с вином черта, пытающегося утопить сомнения в его содержимом. Остальные замерли, настороженно сканируя окрестности взглядами.
— А я, кажется, что-то вижу, — неуверенно произнес Дон Кихот, подслеповато щуря глаза из-под поднятого забрала. — Вон пенек трухлявый из кустов глазами так и сверкает.
— Сам ты пенек, — обиделся невидимый собеседник. — Я еще полон сил и энергии.
— Ох, прошу прощения, — поспешил извиниться осознавший свою ошибку идальго Ламанчский. — Обознался.
— Так и быть, прощаю. И даже награжу по-царски.
— Совсем другой коленкор, — обрадовался черт. Кувшин, булькнув остатками своего содержимого, вернулся на стол, и рогатое создание, в предвкушении даров потирая руки, поинтересовалось: — И где они зарыты?
— Ну… — растерялся наш невидимый собеседник. Видимо, раньше ему не доводилось встречаться с представителями нечистого племени, и он не ожидал подобной наглости.
— Только не говори мне, что ты свои сокровища в швейцарском банке хранишь.
— А…
— Это даже лучше, — обрадовался черт, — Выпишешь чек и все дела… а то сейчас нам не с руки нести с собой кучи драгоценностей.
— Каких драгоценностей? — удивился собеседник.
— Которыми ты собирался нас по-царски наградить.
— Черт, помолчи немного, — ухватив рогатого за хвост, прикрикнул я на него. — Дай человеку договорить… Прошу, продолжайте.
— Я приоткрою пред вами завесу будущего.
— У тебя есть машина времени и ты дашь нам прокатиться на ней? — тотчас выдал свою версию черт, покосившись на меня невинным взором лукавых глаз.
— Э… Так вы будете слушать предсказания или нет? — обиделся невидимый собеседник. — Я великий предсказатель.
— И что?
— А то, что у меня множество важных дел, и если я буду на всех отвлекаться…
Что произойдет в этом случае, невидимый собеседник сообщить не успел.
Монотонное дыхание океана и шелест листвы расколол дикий гневный вопль, донесшийся с небес. Мы как один запрокинули головы в его направлении. Подкрашенный багровыми сполохами уходящего за горизонт солнца антимагический барьер зловеще мерцал, напоминая о потере Летучего Корабля.
Вопль повторился, и на темной поверхности барьера вспыхнула яркая точка, от которой побежали расходящиеся круги, словно от брошенного в озеро камня. Вслед за вспышкой в третий раз раздался вопль, но на этот раз он был скорее испуганным, нежели гневным. Затем до нашего слуха долетели громкий всплеск упавшего в воду тела и гневные крики, по которым мы смогли определить не только принадлежность кричавшего к прекрасной половине человечества, но и явно родственное славянам происхождение. Хотя ни одного из достигнувших моего слуха слов вы при всем желании не найдете в толковом или орфографическом словаре. Это устное народное творчество, передаваемое из поколения в поколение.