Спецназ навсегда
Шрифт:
— Хватит ржать, — взрывается Вовка и, вскочив, начинает метаться по моей комнате. — Ты же прекрасно понимаешь, о чём я.
— Понимаю, — и, взмахнув рукой, командую, — сядь и не мельтеши. Ты файл, который я тебе утром отдал, залил в интернет? Хвостов не оставил?
— Да нормально всё, — мотает башкой, — не парься. Только одного не могу понять, зачем ты голос девки исковеркал? Как будто робот говорит. В чём вообще смысл, того, что ты её говорить заставлял?
— Планы изменились, — пожимаю плечами.
—
— Осуждаешь?
— Ещё чего, — встав, до хруста потягивается, — скорее одобряю. Но мне кажется, на неё в любом случае собак всех повесят. А так хоть одним доказательством меньше. Хотя кого я обманываю? Когда это мешало засадить человека?
— Ну, для этого, её сперва надо найти, — ухмыляюсь.
— Найдут, — вздыхает. — Сам посуди. Допустим, сказал Заволодский, что ты её похитил, это ладно. Но ведь её же видели, когда она сама уходила. А значит, может быть соучастницей.
— Кто видел? — напрягаюсь. — Что, есть какая-то инфа?
— Нет, — удивляется, — но ты же сказал, что она сама ушла. Значит, охрана видела, посетители.
— А-а-а… — вновь спокойненько откидываюсь на подушки. — В зале темно, в коридоре полусумрак, а я рядом с ней шёл и отводил от себя глаза. Соответственно и её никто не должен был заметить. Максимум, что девушка, а потом взгляд скользил мимо. Так что ничего охрана не видела. Сам же слышал по телику, сегодня утром. Преступник неизвестно, как вошёл, и неизвестно, как скрылся, вместе с заложницей.
— Хорошо, — задумчиво стучит пальцами по столу. — Допустим. Но подозревать то будут. Не просто так же, ты её увёл, да ещё и документы забрал. Так что могут искать.
— И что? — пожимаю плечами. — Кого искать? Кто её знает? Максимум, имя. Или вообще псевдоним какой-нибудь.
— А девчонки, которые с ней там были?
— А что девчонки? Фоторобот что ли составят? Не смеши меня. С девками она впервые виделась. А там столько макияжа было, что стоит только умыться и ты другой человек.
— А документы? — не сдаётся Вован.
— А что документы? — ехидно улыбаюсь. — Они людей, Вова, похищали. Всех документов, только контракт. Так что, даже если и покатят на неё бочку, то пусть для начала найдут.
— А отпечатки пальцев?
— А сколько там народу перебывать успело? Или думаешь, после каждого раза там с хлоркой моют. Посуду свежую, как раз официантка приносила. Новую, она полапать не успела… ну ты понимаешь, занята была, — сально ухмыляюсь. — Так что если есть где, то надо ещё разобраться чьи они, эти отпечатки. Её или того, кто пару дней назад в том кабинете был. Не стирать же их было. Это подозрительно. А так похитил и похитил. Хотя искать, конечно, будут. Чтоб меня найти. Вот только скоро об этом забудут.
— Почему?
— Всё просто, друг мой Вова, не верю
— Во! — напарник показал оттопыренный большой палец.
— Узнаешь, где живёт?
— Пару дней потребуется, — морщится Вован. — Аккуратно надо.
— Действуй.
Узнать-то Вован узнал. На третий день. Вот только было поздно. Заволодский покончил с собой в тюрьме. Повесился… И предсмертную записку оставил.
Дескать, оговорил честного человека. Мол, это была инсценировка, чтоб скрыть убийство партнёров по бизнесу. Киллера тоже нанял он. Деваха же та, которую, как оказалась, зовут Оксаной, (к счастью, это всё, что было известно о ней) была заранее внедрена, чтоб незаметно открыть киллеру дверь. А две проститутки, которые, были с ними, должны были выступить свидетелями. И ему теперь так стыдно, что аж жить не хочется.
Было ещё что-то, по поводу улик и новых обстоятельств у следствия. Но мне уже было плевать.
Бредятина ещё та. Белые нитки не то, что торчат, на ветру шевелятся. Но что-то мне подсказывает, что скоро те две девахи из клуба, что-нибудь «вспомнят»…
Сказать, что я был зол? Нет, не стоит. Я был в бешенстве.
Всё! Никаких подстав, товарищ генерал, никаких подстав. Только самоубийство… из пистолета с глушителем!
Глава девятнадцатая
— Ты посмотри, врёт и не краснеет, — качает головой Вован, сидя в кресле и пялясь в плазму на стене.
— А чего ему краснеть-то? Отсутствие совести не приговор, живут же люди без неё, — пожимаю плечами, наблюдая, как генерал Пивнюк разливается соловьём, рассказывая о том, как его хитро пытались подставить. Но у преступника ничего не вышло.
— Вот бы его прям на этом шоу грохнуть, — смеётся напарник.
— А смысл? — качаю головой. — Сделать из него жертву? Даже если заставить на экране признаться, толку то? Это ведь признание под давлением. Только в тупом кино, это прокатывает. А так любой человек тебе скажет, что такое признание ничего не стоит.
— Ну а чего ты добьёшься тем, что в тихую его грохнешь? Правда-то всё равно не восторжествует.
— Зато мир чище станет, — подмигивая, встаю с кровати, и, вынув из сейфа оружие и наркоту, начинаю собираться. — Ты не думай, что я в народные мстители подался. Они, как известно, плохо заканчивают. Не тягаться одиночке с государством. Но немного припугнуть продажных тварей надо. Просто чтоб не расслаблялись.
— Или это личное? — приподнимает бровь Вован, тоже уже собравшийся в путь.