Спецназ обиды не прощает
Шрифт:
— Я второй. Закир, видишь, по эстакаде идет один?
— Вижу. Снять?
— Я тебе сниму. Я тебе так сниму… Держи его.
— Держу.
Прошло минут пять.
— Насратулла, готовь мужика по второму варианту.
— Понял, да.
— Пятый, осмотри высокие точки.
— Понял, уже ищем.
— Что мы ищем? — спросил Зубов.
— Прикрытие. Снайпер должен прикрывать того, кто идет к нам. Я же говорил, таджики ребята тертые, — говорил Камыш, обводя прицелом линию заводского забора. — На заборе нет,
— Зря ты так высовываешься, — сказал Зубов. — У них тоже могут быть ночники.
— Тогда нам писец, — спокойно сказал Камыш. — Торчим тут как мандавошки на лысине. Наши спокойно свалят, а нам писец полный. Особенно если там пулемет.
Зубов сменил прицел и обвел свой сектор. В черноте вспыхивали пятна света, но вот он поймал фигуру, стоящую в лучах фонариков. Поднятая рука мешала разглядеть лицо. А когда человек опустил руку, прицел дрогнул, потеряв его. Зубов перевел дыхание и снова поймал лицо Вадима Панина в сетку прицела.
Димка! Живой, гад. Значит, и Котяра где-то рядом. Ну теперь держитесь, уроды. Ну теперь вы за Ромку ответите.
— Что ты сказал, Рома? — спросил Камыш.
— Вижу одного на нашем берегу.
— Да я его и без тебя вижу. Его Закир держит. Ты колонны, колонны обшарь, я бы на их месте там пулемет поставил. А что? Красота, не спрячешься. А если кто и спрячется, так одной дырки в этих трубах на всех хватит. Так что у нас с тобой еще не самое плохое место под солнцем, Рома. Оп, поймал! Есть! Ну-ка, глянь, центральная колонна, второй пролет сверху! Видишь силуэт?
— Ну, вижу, — сказал Зубов, стараясь не выдать волнение: он легко узнал фигуру Кота. — Вижу силуэт рабочего. А говорил, что выходной день.
— Это непрерывное производство, здесь всегда кто-то ошивается. Что он делает на такой верхотуре?
— Стоит. Смотрит в нашу сторону. Ушел.
— Не ушел. Видишь? Он спустился на пролет ниже. Ага… Приехали. Там еще один. Так, держим обоих. Ты мелкого, а я большого.
— Большой-то непохож на таджика, — сказал Зубов, мысленно приказывая Коту хотя бы присесть, чтобы слиться с колонной и не маячить на фоне неба.
— Много ты видел таджиков, — сказал Камыш и включил рацию. — Я пятый. Нашел парочку. Держим их.
— Я второй. Держать до самого конца. Глаз не спускать.
— Вас понял.
Человек не может долго смотреть в оптический прицел. Но Камыш, наверно, имел какие-то нечеловеческие способности. А может быть, американский прицел был на то и рассчитан, чтобы смотреть в него непрерывно. Зубов закрыл правый глаз, чтобы не утомлять его оптикой. Все равно он не собирался стрелять, хоть и не отрывался от винтовки.
Из кармашка двери торчала рукоятка отвертки. Он незаметно вынул ее и ощупал. Хорошее крестовидное жало, острое и короткое.
Если поступит
А пока он прислушивался к рации.
«Наш вышел. Груз на нем. Пошел. Пускайте мужика. Мужик пошел. Встретились. Разойтись, бля, не могут. Еще свалятся. В этой речке утром рано утонули два барана. Так, все. Груз принял».
Слышно было, как взревел мотор, и какая-то машина вырулила на шоссе. Зубов оглянулся. По фарам он понял, что это была полицейская «шестерка». Она быстро удалялась в сторону города.
— Есть! — сказал Камыш. — Есть червончик!
— Что?
— Да ничего. Ну, премию выпишут за этот груз, — голос звучал довольно и расслабленно, напряжение отпускало его с каждым словом. — Обещали десять тысяч. Могли бы и накинуть, конечно. Года два они его искали, а мы — раз, и все дела. И без единого выстрела. Вот так надо работать.
— Что за груз? Наркота, что ли?
— Нет. Да нам-то какое дело? Ты держи своего, держи. Еще не все. Еще уйти надо. Таджики могут просечь ситуацию.
— Что тогда?
— Тогда работаем по первому варианту, как и договорились. Кладем всех. И все дела.
— Там целая толпа.
— Кладем целую толпу. Тебя что-то смущает?
— Ну, например, куда их потом девать?
— Не наша забота, — сказал Камыш. — Вообще, не отвлекайся. Держи своего, держи. Задача-то элементарная. Наши отходят, мы прикрываем. Потом догоним, уже в горах.
— В каких горах?
— В красивых горах. Там-то вся и работа, Рома. А это все игрушки. Ты не отвлекайся, держи. Что-то ты много вопросов задавать стал.
— Я еще самое главное не спросил, — сказал Зубов. — Десятка на всех больно мало за такую работу. Вот если каждому…
— Каждому, кто останется. — Камыш хмыкнул и добавил: — Шутка. Кончай базар. Твое дело держать таджика на мушке.
Зубов не мог оторваться от винтовки, нацеленной на Кота, но в правой руке уже была зажата отвертка. Он слышал, как загудели моторы, и длинные «камазы» начали разворачиваться. Слышал, как шипела рация, и голос «второго» отдавал непонятные команды: «Первый, работаешь по доставке. Встречаемся у вертушки. Завтра поспишь, завтра. Вторая вертушка уйдет утром, все привезет. Пятый, дальше по первому варианту».
— Я пятый. Второй, слышу вас слабо, повторите.
— Пятый, я второй. Повторяю лично для тупых. Дальше. По. Первому. Варианту.
— Они там чем думают? Все же тихо, никто не лезет. Нам нельзя стрелять, — сказал Зубов. — Один выстрел, и они ответят, а нам некуда деваться.
— Некуда, — ответил Камыш. — Такая работа.
— Понятно, почему нам дали такую старую машину.
— Отставить разговоры. Держи своего. Заметишь шухер, стреляй первым. И все дела.