СПЕЦОПЕРАЦИЯ КРЫМ 2014
Шрифт:
Бедность центра подготовки подводных диверсантов однажды дошла до того, что часть животных начальство украинского флота вынуждено было передать в аренду Ирану, где их, по крайней мере, обещали хотя бы вовремя кормить. А наиболее талантливые особи зарабатывали на пропитание и себе, и тренерам гастролями за рубежом. В том числе и в соседней Турции. Обозреватель стамбульской газеты «Акшам» Сердар Окинан писал в своем репортаже: «Уже третий месяц украинские боевые дельфины устраивают потрясающие шоу на воде, и каждый раз при полном аншлаге».
Боевой
Гастрольная жизнь дельфинов закончилась в 2012 году, когда Украина объявила миру о своем решении возобновить подготовку «живого оружия». Что и вызвало интерес турецкой военно-морской разведки, и ее давнего осведомителя Сердара Окинана…
В севастопольском военном дельфинарии с афалинами уже много лет работал бывший офицер морского спецназа Андрей Волков. К нему-то с переводчицей Дарьей и наведался Окинан. Секреты новой программы подготовки боевых дельфинов севастополец крепко держал за зубами, зато охотно рассказывал о повадках своих подопечных.
Окинан допытывался у Волкова:
– Но как же так получилось, что эти три дельфина сбежали от вас?
Волков отвечал:
– Причины могли быть разные. Или весенний гон, когда самцы преследуют самку и не подчиняются командам инструкторов. Или же сработал родственный инстинкт, когда дельфины, расслышав под водой зов матери, рвутся к ней.
А еще тренер рассказал турку, что такие «самоволки» боевых дельфинов случались и раньше. Но вволю нагулявшись на свободе, голодные животные обычно возвращались в севастопольские «казармы». А эти трое во время учений ушли с концами. Тогда инструкторы устроили погоню за беглецами на быстроходных катерах. Но безуспешно. Несколько лет назад, в такое же весеннее время из крымского дельфинария сбежал самец Титан.
Позже он не раз возвращался на севастопольскую базу, но в клеть так и не заплывал…
Когда полыхнуло на киевском Майдане, Окинан тут же намеревался отправиться из Севастополя в украинскую столицу, но стамбульский шеф-редактор все переиначил. Потому как в Киеве уже работали корреспонденты газеты. А ему, Сердару, надо было выполнить задание и в Севастополе – требовался репортаж о том, чем жил в те дни черноморский город, как настроены местные власти, политики, простые горожане, военные.
– Это должен быть репортаж-термометр, – говорил Сердару по телефону шеф-редактор, – ты должен измерить политическую температуру Крыма. А еще не забывай, что мы ждем от тебя интервью с господином из Бахчисарая… Так что с дельфинами придется повременить.
Выполняя внезапную вводную шеф-редактора, Окинан вместе с Дарьей колесил по городу на машине частника в поисках севастопольских городских картинок и настроений. Беседовали с митингующими людьми в центре Севастополя, были на Северной стороне, на Корабелке, съездили в Балаклаву и в Качу. Настроение севастопольцев у всех одно – тревога. Люди боятся крымского Майдана.
Древнее
Окинан не знал ни русского, ни украинского языка – зато хорошо понимал смысл слов, которые особенно часто произносили крымчане: «Майдан», «Янукович», «Россия», «Путин».
Заглянули и на Центральный рынок. Дарья рассказывала Сердару, что когда-то здесь кипела иная жизнь. Знаменитые рыбные ряды в Артбухте не уступали стамбульским. Нынче же на рынке свежей рыбкой и не пахнет. Все больше – привозная, перемороженная, норвежская. «Шаланды полные кефали» остались только в песне, а в севастопольских бухтах, говорят, давно уже не клюет.
А вот толчея и многолюдье на рынке остались прежние. Почти каждый заезжий турист заворачивает сюда – поглазеть на местную экзотику, потолкаться в узких рядах, пропитанных запахом можжевельника.
Сердар и Дарья шли по рынку. Торговцы наперебой расхваливали свой товар. Особенно усердствовали крымские татары. Товар у них добротный, не залежалый.
Пожилой татарин зазывно обращался к Дарье:
– Дамочка, берите курочку, отдам недорого!
Дарья что-то негромко пробубнила на ухо турку. Он остановился и сказал ей:
– Спросите у этого человека, как живется здесь крымскими татарам?
– Да как живется? Как всем, так и нам живется, – ответил старый татарин, – были бы руки и голова. Тогда татарин, как говорится, и в камень гвоздь вобьет.
Торговка домашним творогом жирными пальцами крутила колесико настройки радиоприемника – ловила последние новости.
В эфире мужские и женские голоса раз за разом повторяли: «Янукович. Европа. Майдан. Киев. Правый сектор. Уличные бои».
Многим покупателям творог или сметана были и не нужны, но они в молочном ряду притормаживали, прислушиваясь к хмурым вестям. Сосед продавщицы творога по прилавку попросил:
– Зробы голоснише, будь ласка!
С другой стороны – соседка:
– Галя, та вруби ты свою бандуру погромче!
Что же думали о происходящем в Киеве торгующие домашней снедью на севастопольском рынке?
Переводчица представила турка торговке творогом и задала ей этот же вопрос. Она ответила улыбающемуся иноземцу с обывательской простотой:
– Эти киевские шаромыги и бандеровцы пихают Украину в Европу! А Крым туда не хочет! Ну шо мени от той интеграции? Моя корова Феська лучше доиться будет, чи шо?
Продавцы и покупатели поддержали ее дружным гоготом.
Турок кивал головой и нелепо улыбался, сжимая в руке диктофон.
На выходе с рынка Окенана и Дарью догнал человек в черной военно-морской шапке (в таких головных уборах из кожи и каракуля ходит добрая половина мужского населения Севастополя).
Обращаясь к переводчице, он сказал:
– Извините, я стал невольным свидетелем разговора продавщицы с этим вашим… иностранным коллегой и хотел бы кое-что добавить. Буквально пару слов.