Спецслужбы Белого движения. Контрразведка. 1918-1922

Кирмель Николай Сергеевич

Существовавшая организация, как представляется, имела свои недостатки. Спецслужбы Ставки и отдела Генштаба в силу своего статуса не могли привлечь к разведывательной деятельности заграничные представительства других ведомств, что особенно ярко проявлялось в Европе. Попытки руководства спецслужб Юга России обязать загранучреждения оказывать помощь Генштабу в сборе секретной информации оказались тщетными. Межведомственная разобщенность в сфере обеспечения безопасности, традиционная для российских дипломатов и военных, оставалась непреодолимым барьером на протяжении всей Гражданской войны.

Статус военных разведорганов, по мнению автора, затруднял оперативное доведение срочной и важной информации стратегического характера до лидеров Белого движения. В силу своего служебного положения начальники разведывательных служб не имели права непосредственного

доклада высшему руководству. Сводки, как правило, рассылались определенному кругу должностных лиц.

При доминирующем значении в годы Гражданской войны политической и военно-политической информации дать ей должную оценку могли только квалифицированные специалисты. Офицеры Генерального штаба показали себя профессионалами высокого класса при оценке зарубежной военно-политической информации, театров военных действий, военно-экономического потенциала и вооруженных сил противника. Но для грамотного анализа международных событий, хитросплетений политики на территории воюющей России нужны были специалисты другого профиля — экономисты, финансисты, политологи и др. Однако таковых в центральных аппаратах разведорганов не оказалось. На Юге России этот недостаток компенсировала неправительственная разведывательная организация «Азбука», состоявшая из людей различных профессий и добывавшая информацию политического характера.

В то же время следует отметить, что организация и функции фронтовых разведывательных структур находились в органичном единстве. Ставка ВГК, штаб главнокомандующего ВСЮР, штаб Северо-Западной армии, управление командующего войсками Северной области, штабы армий, корпусов, дивизий, полков имели свои разведывательные структуры, которыми непосредственно руководили. Такая модель продолжает функционировать и сегодня во многих странах мира, в том числе и в России.

Если структурное нахождение прифронтовой разведки в военном ведомстве было оправдано, то подчинение штабам контрразведки, по мнению автора, нельзя назвать результатом грамотно продуманной государственной политики. Военно-политическое противостояние поставило перед контрразведывательными органами задачи общегосударственного масштаба. Помимо борьбы с военным шпионажем они противодействовали политической и экономической разведке противников и союзников; пропаганде, агитации, террористическим и диверсионным акциям большевистского подполья; сепаратизму казачества; спекуляции, коррупции государственного и военно-управленческого аппарата, вооруженным выступлениям рабочих и крестьян, проявлениям политической неблагонадежности и т. д.

Однако обеспечивавшая безопасность всей политической системы контрразведка оставалась структурной единицей военных штабов различных уровней. Новые функции требовали более высокого ее статуса в государственном механизме, изменения организации, увеличения сил и средств. Несмотря на предпринимаемые усилия, белогвардейцам так и не удалось создать централизованно управляемой службы контрразведки, что «явно мешало работе агентуры», создавало нездоровую конкуренцию между структурами различной ведомственной принадлежности. Подчинение контрразведывательных структур командирам и штабам различных уровней, вплоть до начальников гарнизонов, имело ряд недостатков, поскольку большинство военных, включая офицеров Генерального штаба, не имели представления о функциях спецслужб и не разбирались даже в азах оперативно-розыскной деятельности, поэтому не могли ими эффективно руководить. Непосредственное подчинение руководителей контрразведывательных органов воинским начальникам сковывало инициативу первых, особенно при расследовании преступлений в армейской среде. Этих изъянов удалось избежать большевикам, подчинив военную контрразведку (особые отделы) ВЧК, а не армейскому командованию.

В ходе Гражданской войны вооруженные формы борьбы тесно переплетались с политическими, внутренние угрозы — с внешними. Как правило, шпионские организации, большевистские подпольные группы функционировали при поддержке внешних. Поэтому борьба с ними, по мнению автора, должна была осуществляться в условиях тесной координации деятельности разведывательных и контрразведывательных органов. В реальности же вышеназванные службы, созданные в большинстве случаев одними и теми же приказами и, как правило, структурно входившие в состав управления генерал-квартирмейстера, не являлись единым организмом. Каждое подразделение выполняло свои функции самостоятельно, фактически не взаимодействуя друг с

другом. Между тем разведка нуждалась в защите от проникновения агентуры противника в свои подразделения, а контрразведка — в постоянной информации о замыслах и планах проведения разведывательных и разведывательно-подрывных акций советскими и иностранными спецслужбами, большевистскими партийными структурами на территориях, занятых белыми армиями. Однако на практике разведорганы являлись прозрачными для враждебных элементов, а контрразведка, за редким исключением, не смогла перекрыть каналы переброски большевистских эмиссаров и агентуры других стран.

Назревшие противоречия требовали разрешения возникших проблем. Но бюрократический аппарат медленно реагировал на динамично менявшуюся обстановку. Проводимые в рамках органов военного управления преобразования приводили лишь к «косметическим» структурным изменениям разведывательных и контрразведывательных служб. Только в конце Гражданской войны наметилась тенденция к созданию специальной службы с широкими функциями под единым руководством. Однако история отвела слишком мало времени для проверки эффективности новой структуры. Зато ВЧК, которая к концу Гражданской войны выполняла функции разведки, контрразведки и политического сыска, со временем трансформировалась в одну из самых мощных спецслужб мира.

На основе сравнительно-исторического анализа автором выявлены характерные особенности формирования и эволюции белогвардейских спецслужб в разных регионах России. Так, на Юге и в Сибири были образованы органы и фронтового, и тылового военного управления, имевшие параллельно действовавшие разведывательные и контрразведывательные службы, тогда как в других регионах — только фронтовые. На Севере, в отличие от других армий, разведка и контрразведка в течение полугода подчинялись разным структурам: разведка — отделению Генштаба управления командующего войсками Северной области, военно-регистрационное отделение (служба) — военной канцелярии генерал-губернатора. В российском правительстве (А.В. Колчака) был создан самостоятельный разведывательный орган — особый отдел управления делами. У генерала А.И. Деникина, в отличие от адмирала А.В. Колчака, функции политической и экономической разведки выполняла формально независимая от властных структур разведывательная организация «Азбука».

В годы Гражданской войны механизм контроля над спецслужбами не был до конца отработан, о чем свидетельствуют рост «самочинных» контрразведок, злоупотребления сотрудников служебным положением и т. д. Причины низкой эффективности контрольно-надзорных функций над разведкой и контрразведкой со стороны высшей государственной власти, командования армий, правоохранительных органов, но мнению автора, заключались в следующем:

— в слабости исполнительной и законодательной власти;

— в децентрализации органов военного управления и спецслужб;

— в отсутствии критериев оценки и механизма контроля;

— в низком профессионализме руководящих кадров.

Главнокомандующий Русской армией генерал-лейтенант П.Н. Врангель в 1920 году реорганизовал контрразведку и поставил ее под прокурорский надзор. Данная мера хотя и привела к снижению правонарушений среди сотрудников и в определенной степени повысила эффективность работы наблюдательных пунктов, но кардинальным образом ситуацию не изменила.

В свою очередь, можно говорить о невозможности полного контроля над спецслужбами со стороны белогвардейских правительств, командования и правоохранительных органов в силу специфических особенностей деятельности разведки и контрразведки, а именно — в их закрытости, корпоративности, использовании конспиративных методов работы. В хитросплетениях функционирования спецслужб могли разобраться только профессионалы высокого класса, которые были редкостью на высших ступенях военной иерархии белогвардейских режимов.

Лидерам Белого движения так и не удалось создать авторитарные режимы с присущими им огромными властными полномочиями и тем самым удержать под контролем военно-управленческий аппарат, в том числе и спецслужбы, что в большинстве случаев негативно отразилось на их деятельности.

Белогвардейским государственным образованиям пришлось создавать свои органы безопасности в условиях хаоса, глубокого социального, политического и идейно-нравственного раскола. На кадровую политику белогвардейских спецслужб существенное влияние оказали политический, экономический и личностный факторы.