Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору
Шрифт:
Так в жизни Якова Григорьевича Блюмкина уместился стандартный путь среднего чекиста дзержинского призыва 1918 года: приход в ВЧК (часто из бывших боевиков и даже эсеров либо анархистов), романтические иллюзии первого года революции, бойня времен Гражданской, славные годы советской разведки в 20-х, арест своими, обвинение в измене, расстрел в подвале Лубянки. Путь был стандартным, только сам Блюмкин был нестандартным чекистом, поэтому, в отличие от многих, у кого этот путь растянулся с 1918 по 1937 год, он проделал его всего за десятилетку и с более эффектно выкинутыми коленцами по пути. Именно этот романтический ореол, оставшийся еще с первых лет революции вокруг первого поколения чекистов, подобных Блюмкину, Артузову, Делафару, Петерсу и другим, создавал вокруг советской разведки еще больше мифов, заставив западный
Операция «Синдикат»
Эта акция в 20-х годах тоже была показательной и вошла в летопись советской разведки. В отличие от развивавшейся в те же годы более длительной и сложной операции «Трест», бившей по мощному белоэмигрантскому союзу РОВС, «Синдикат» был направлен против боевой организации бывших эсеров во главе с неутомимым Савинковым. Знаменитый террорист, с которым за долгие годы так и не смогла справиться царская охранка, с 1917 года теми же методами продолжил борьбу и против непризнанной им советской власти. После участия в Белом движении и в эсеровских восстаниях 1918 года на Волге, оказавшись в эмиграции в Европе, Борис Савинков воссоздал из бывших эсеровских боевиков «Союз защиты Родины и свободы», действовавший методом террористических актов против диппредставительств СССР и забрасывавший свою агентуру на территорию Советского Союза.
Сама операция «Синдикат» сейчас достаточно подробно описана в специальной и даже художественной литературе, этим событиям посвящены фильмы. В техническом плане действия ГПУ по заманиванию Савинкова на территорию СССР и аресту здесь выглядят безупречными, и до сих пор техническая изнанка этой операции разведки ГПУ разбирается в школах подготовки разведчиков различных стран мира. В основе лежал тот же принцип, что и у «Треста», – создание самим ГПУ фиктивной антисоветской организации внутри СССР, от имени руководства которой чекисты-разведчики вели в Европе долгую игру с лидерами эмигрантских центров.
Сначала от организации Савинкова в СССР в 1922 году тайно выехал белый офицер Шешеня, адъютант Савинкова в его организации, здесь его захватило ГПУ и заставило играть на своей стороне, подтверждая наличие подполья и заманивая Савинкова в Советский Союз. Шешеня при аресте выдал адрес главного савинковского резидента в Москве Зекунова, которого тоже удалось перевербовать и включить в гигантскую игру ГПУ, направленную на поимку самого Бориса Савинкова. В 1923 году от Савинкова в СССР на разведку послан полковник Павловский, он тоже сразу был арестован ГПУ, а от его имени Савинкова вновь известили о наличии внутри Союза крупной подпольной организации, хотя сам Павловский вскоре при попытке бежать от конвоя погиб в коридоре внутренней тюрьмы ГПУ на Лубянке.
Очередной вояж на территорию Советского Союза в мае 1924 года предпринял и сам Савинков, которого сопровождал представитель этого липового подпольного центра Мухин (под этим именем скрывался сотрудник ГПУ Федоров) и сотрудники савинковской организации Дикгоф и Фомичев. В Минске Савинков и сопровождавшие его члены «Союза защиты Родины и свободы» были немедленно арестованы и доставлены для допросов на Лубянку. В итоге операция «Синдикат» закончилась победой советской разведки, Савинков был обезврежен и в итоге ликвидирован, а его эмигрантский союз без лидера быстро зачах и перестал быть для советской власти проблемой.
Другая сторона этой профессионально задуманной и исполненной операции в советские годы не разбиралась. В тени молчания оставался вопрос морального права советской спецслужбы расправиться с человеком, имевшим к революционному движению России и к борьбе против царского режима гораздо больше отношения, чем многие лидеры советского режима и сотрудники их ГПУ. Ведь речь шла о легендарном деятеле эсеровского движения, самом неуловимом революционном террористе дореволюционной России, отказавшемся по идеологическим соображениям принять советскую власть, увидев в ней такое же деспотическое орудие подавления народной свободы, как царский режим, с которым он столько лет боролся.
И так же двусмысленно выглядят действия ГПУ в ликвидации самого Савинкова, фактически убитого безо всякого смертного приговора суда. Здесь чекисты просто пошли на фальсификацию и тайную ликвидацию в своих целях. Советская
Официально объявили о самоубийстве Савинкова во внутренней тюрьме Лубянки, якобы бросившегося во время прогулки в пролет между этажами и насмерть разбившегося при падении с пятого этажа. Хотя мало кто даже тогда поверил в этот акт суицида закаленного террориста, сумевшего когда-то бежать из царской тюрьмы до исполнения смертного приговора, да и зачем бы тогда он писал свое знаменитое отречение. Сейчас факт умышленного убийства Савинкова на Лубянке, закамуфлированного под самостоятельный уход из жизни, доказан многими свидетельствами. Даже в конце 30-х годов бывший чекист Артур Шрюбель, умиравший в сталинском лагере, рассказывал перед смертью товарищам по несчастью политзэкам о том, как он лично с еще тремя сотрудниками ГПУ бросал упиравшегося Савинкова в тот самый злополучный лестничный пролет Лубянской следственной тюрьмы. Очевидно, для этого же Савинкова в день убийства вывозили для какого-то следственного эксперимента в подмосковное Царицыно, где поили вином, чтобы облегчить задачу ликвидации с инсценировкой самоубийства при возвращении в тюрьму. В последнее время с этим не спорят даже самые стойкие адвокаты «славной истории» советских органов госбезопасности, предпочитая опять же заострять внимание на более безупречной профессиональной стороне исполнения операции «Синдикат», чем на тайной расправе с ее главной жертвой.
Дело Сиднея Рейли
С операцией против одного из самых известных разведчиков начала ХХ века, сотрудника британской разведки МИ-6 Сиднея Рейли, наблюдается та же двойственная оценка, своего рода вилка между восхитительным планом операции с его изящным исполнением и рядом вопросов морального характера, дозволенного спецслужбам вообще и советским в частности. Хотя бы потому, что, в отличие от Савинкова или жертв операции «Трест» из числа генералов РОВС, Сидней Рейли был не просто иностранцем, но и сотрудником спецслужбы иностранной державы, своего рода коллегой советских чекистов. Сейчас по многим негласным кодексам физическая ликвидация оппонента из числа кадровых сотрудников иностранной спецслужбы просто запрещена, такой акт считается в мировом сообществе спецслужб особенно дерзким вызовом. После Второй мировой войны в годы холодного противостояния Запада и советского блока спецслужбы противников этой долгой тайной войны даже в самые тяжелые годы взаимоотношений старались воздерживаться от таких акций.
Но у ГПУ 20-х годов таких сдержек еще не было. Оно не раз шло на силовые операции по ликвидации сотрудников западных спецслужб, особенно если те работали по долгу службы или уже в годы отставки с российской эмиграцией, помогая ей борьбе против СССР. Так было с застреленным чекистами в Петрограде в 1918 году сотрудником британской военной разведки Кроми, ключевым участником «заговора Локкарта». Так было, как подозревают многие исследователи истории спецслужб, с английским разведчиком из МИ-6 Личем, работавшим в контакте с РОВС и перевербовавшим советского разведчика Навашина, – в загадочном похищении и убийстве Лича в 1937 году в Монако тоже видят «руку Москвы». Так это произошло и с попавшим в руки чекистов Рейли, авторство в ликвидации которого после операции по выманиванию на территорию СССР советское ГПУ с самого начала и не думало отрицать, запутывая только в оперативных планах картину всей операции.