И днём и ночью меня мыслиОпять преследуют, опять.И я хочу писать стихи вам,Чтоб вы смогли меня понять.Вы – мои судьи, люди – други,Вся моя близкая родня,И кто вдохнул дословно строки,Не осуждайте строго уж меня.Они с любовью, с теплотоюНаписаны для тех, чей дух высок,Чьё сердце с жизнью очень близко,В ком вызывает стих восторг.Мои стихи просты, как правда,Из жизни взята каждая строка,Язык стихов доступен и понятен,И речь моя – открытая душа.Действительно, душа вся нараспашку,Стеснений нет, а значит, и пишу,Что
мне на ум приходит и на сердце,До сердца и души я вашей довожу.Прочтите и скажите, не скрывайтеСвоих чувств по отношению ко мне.Я поэтесса только начинающая,А значит, есть чему учиться мне извне.Извне, из мира, и из жизни,И из того, как я живу сейчас,Какая доля выпала в судьбе на годы жизниИ как бывает трудно мне подчас.Мне кажется, любой из нас живущийПроходит испытание своё,Но только выразить в стихах он так не может,Да и не каждому стихи писать дано.Я говорю всем, повторять не уставая,Спасибо! Даже низкий вам поклон,Что взяли в руки мою книгу со стихамиИ прочитали мой душевный том!3.12.2018
Георгий Бурцев
Георгий Иванович Бурцев родился 25 ноября 1950 года в городе Холмске Сахалинской области. Служил. Учился. Работал мастером на стройке. Главным инженером в театре. Редактировал газеты. Написал много песен к театральным постановкам. Преподавал в школе. Участвовал во многих литературных конкурсах. Занимал призовые места. Состоит в Союзе журналистов и писателей. Сейчас на пенсии. Проживает в Москве.
Исход
Барражируют эмкаэсыНад поверхностью нашей Земли,Трёхступенчатые экспрессыЖдут команды на поиск вдалиОбиталищ. А нам астрономыНарекли непреложный шанс,Утверждают научно, что мыПилигримы с планеты Марс.Я не против, возможно очень…Что с Нибиру мы, с Марса ли…Только сердцу тревожно точно —Как мне быть без моей-то Земли?Без камчатской рассветной рани,Без Курил, над которыми дым,Голубичных сопок Армани,Без родных сахалинских гаваней,Где когда-то бывал молодым.Не осилить мне нынешней прыти…Я не космополит. И не плюсЯ поставлю себе. Вы… летите…Хоть на Сириус, хоть на Юпитер,Извините, я здесь остаюсь.
Мой Сахалин
Мне снился ласковый дельфин,А может, вовсе не дельфин…Он словно выплыл из глубин.На сотни вёрст огромен, длинн,Лесист, холмистый, без равнинДо Адо-Тымовских долин,Из самых разных древесин,От ёлок Глена нежно синь,В рассветной рани чуден, дивн,Прекрасен, свеж – куда ни кинь,Из феерических былин.Родной мой остров Сахалин.
Курилы
Сброшен с кнехта трос швартовый,Тотчас тянет океан,Вот исчез в ночи фартовыйИ рыбацкий Шикотан.В понедельник не годитсяОтшвартовываться прочь,В соблюдение традицийМы уходим в море в ночь.Лишь полвахты одолели,Курсом в северный поход,На востоке заалелиМоре, воздух, небосвод.Потянулись и поплыли,Различимые едва,Слева дымные Курилы —Мне родные острова.Весь в дыму Онекотан,Небольшой Шиашкотан,И Кетой, и Ушишир,И большой Парамушир.За штурвалом соответствуй,Не зевай, вперёд смотри.У меня в порту невеста.У старпома их аж три.Вот плывёт навстречу льдинаОбойдём её в обход.Если мы её не минем,Нам
винты она побьёт.Вон рогатая морскаяМина прямо к нам плывёт.Вправо руль, и пропускаем —Рановато нам под лёд.Где таинственный Уруп,И такой же Итуруп,Полный рыбой КунаширИ большой Парамушир.Я от севера до югаПобывал на всех из них.Расстоянье друг от друга —Там немного миль морских.В русском сердце мореманаИ в душе своей ношуОт – на юге – Шикотана,До – на севере – Шумшу.
Град Петра
В поднебесье синемЗвёздные ветра,Вздыбилась Россия,Словно конь Петра.Воссияли лицаИз станиц:«Вона где столица —У морских границ!»За поход – Виктория,Крест за кровь.А в конце истории —Вновь любовь.В ней тебеИ браво,И ура!По судьбеИ слава,Град Петра!Супостатов много,А героев – свет.Тяжела дорогаУ больших побед.У героев разныхИз былин.За голубоглазыхКатерин!!!За поход – Виктория!Крест за кровь!А в конце истории —Вновь любовь.В ней тебеИ бравоОт подруг,По судьбеИ слава,Петербург!Где туманы плылиПеленой густой.Встал на шпилеАнгел золотой!Как напоминаньеВ память лет,Череды страданийИ побед!Перенесший голодЛютой из блокад,Величайший городЛенинград!Ни огню, ни холодуНе посеять страх.Это имя городуБудет жить в веках!
Прерванное интервью
Было задумано как роман
1
Звонок на станцию скорой помощи поступил на закате солнца. Карета приехала через двенадцать минут. Клиенту сделали укол. Увезли в больницу. Наступило облегчение. На третий день он обратился к докторам с просьбой, чтобы ему позволили работать. Разрешили. Супруга привезла ему тетради. Но правая рука упорно не слушалась. Он вновь перешёл на работу левой, но это тоже доставляло немалые трудности. И вот так, не написав ни одной строчки, на следующий день он попросил в палату телефон. Ему принесли. Он набрал номер.
– Здравствуй, Сева. Слушай. Ты помнишь мужичка, который в войну и после войны добивался встречи со мной?
– Здравствуйте, Лев Захарович. Если мне не изменяет память, Буров его фамилия. Да, Иван Буров. А чего вы о нём вспомнили?
– Сделай доброе дело – отыщи его и сообщи мне его адрес.
– Сделаем. Найдём. Доставим.
– Нет-нет, доставлять не надо. Только адрес. И всё.
– Хорошо. Будет сделано.
Поиски были нескорыми. Только через месяц Ивана Бурова нашли. Он трудился ремонтником локомотивов в местном железнодорожном депо на далёком Сахалине. Его оторвал от работы оперуполномоченный по городу и порту Холмску.
– Гражданин… Э-э… Товарищ Буров?
– Так точно.
– Вами интересуется Москва. Вот вам письмо. Распишитесь.
Иван поставил подпись, взял дрожащими руками конверт, сложил его вдвое и попытался вложить его в нагрудный карман спецовки, потом свернул его ещё раз и благополучно сунул в карман.
Отправился к начальнику депо. Оформил отпуск. Купил самый дешёвый билет на пароход. Через три дня высадился во Владивостоке. Купил билет на поезд в плацкартном вагоне. В дороге через каждые три-четыре станции в вагон входили калеки-фронтовики кто с гармошкой, кто с балалайкой, а кто просто просил подаяние. Поезд тащился медленно. Но через две недели Иван ступил на перрон Казанского вокзала. Здесь с удивлением отметил, что на перроне не пахло угольным дымом. Он обернулся. И с тем же удивлением заметил, что во главе поезда был не паровоз, а совершенно иной локомотив. Он не поленился, подошёл к локомотиву и спросил машиниста:
– Слушай, а я чего-то не понял: от Владивостока нас тащил паровоз, а тут гляжу – другая машина.