Спицы в колесе Сансары
Шрифт:
— Разве такой великий грешник, как я, может стать отшельником?
— Конечно, Друкчен.
— И вы отпустите меня, чтобы я смог ступить на этот путь? Я ведь ваш слуга, госпожа. А еще у меня есть маленький сын.
— У тебя есть сын?
— Да, госпожа, мой отросток греховной плоти.
— Сколько ему лет?
— Минуло два года, госпожа. Он еще совсем маленький.
— И тем не менее ты оставил его, чтобы служить мне. На чьем он попечении?
— Моей дальней
— Нельзя доверять родственникам собственную плоть. А где же его мать?
— Умерла, госпожа.
— Тем лучше. Друкчен, когда ты выздоровеешь и перед тем, как станешь на путь бодхисатв, ты должен выполнить мое поручение.
— Да, госпожа.
— Ты вернешься в земной мир и привезешь оттуда к нам, сюда в Шамбалу, своего сына. После чего можешь идти в отшельники. А о сыне твоем позабочусь я и мой будущий супруг.
— Вы безмерно добры, госпожа. Но что, если сын мой за все это время умер?
— Тогда мы поскорбим о нем. А теперь отдыхай, Друкчен. Я покину тебя до завтра.
Друкчен остался один. Из головы у него не шел рассказ о Будде, разговор об отшельничестве и о сыне.
Он долго лежал, бодрствуя, но наконец его сморило. И ему приснился удивительный сон.
Друкчену приснилось, что он совершенно здоров, кожа его чиста от язв, струпьев и ожогов. Он стоит обнаженный посреди роскошных палат, и тут в палаты входят прекрасные девы со свитками тканей в руках. Друкчен краснеет и прикрывается, но девицы не смущены.
— О господин, нам велено одеть вас, — говорит самая красивая из них.
Девицы одевают Друкчена в роскошные одежды из шелка, кисеи и парчи. Друкчен даже чувствует, как жесткий парчовый ворот натирает ему шею.
Девицы подводят Друкчена к огромному бронзовому зеркалу, вделанному в стену:
— Взгляните на себя, господин, вы настоящий царевич!
И Друкчен понимает, что отныне он — Сиддхартха Гаутама, великий просветленный. Он воспринимает это со спокойствием и хочет кликнуть своего возничего, чтобы ехать осматривать сады, но тут появляется бог.
Это хитрый и лукавый бог Мара-искуситель. Он язвительно хохочет, и глаза его сверкают усмешкой.
— Что, Гаутама, — говорит он, — недолгим оказалось твое отшельничество. Вот ты снова во дворце и предаешься неге.
— Я пришел за своим сыном, — говорит Друкчен — Гаутама.
— Ты же хотел его увидеть, когда станешь Буддой, — смеется Мара-искуситель.
— Я стал Буддой, неужели ты не заметил этого, Мара?
— О нет, если ты собираешься заботиться о сыне, ты не Будда.
— Что же мне, отдать его на растерзание шакалам?
— Отдай его мне, — говорит Мара. — Я сумею воспитать его как должно.
—
И тогда Мара пропадает, а двери в комнату открываются, и в них показывается женщина удивительной красоты. В руках она несет по спеленутому ребенку.
— О господин, — говорит красавица, — один из этих сыновей твой. Выбери одного, тот и будет твоим сыном.
Женщина кладет обоих детей на золотой престол и принимается их разворачивать. Первый ребенок пухлощекий, и кожа у него цвета персика, ручки и ножки крепкие, золотые волосы вьются, и на темени видна шишечка. Ребенок открывает глаза, и взгляд его подобен взгляду молодого орла.
Второй ребенок худой и бледный, на коже у него чешуйки, между пальчиками перепонки, как у лягушки. Взгляд у дитяти тусклый и жалобный, чувствуется, что материнского молока он недополучил.
— Вот мой ребенок! — говорит Друкчен, указывая на худородного. Сердце его содрогается от жалости к нему.
— Ты хорошо выбрал, господин, — говорит женщина. — Возьми своего сына и ступай путем спасения. И да осияет тебя свет Самадхи!
Друкчен берет мальчика и оказывается в саду. Сад прекрасен: на деревьях множество плодов, а в пруду плавают красные лотосы.
Младенец у него на руках открывает глаза. И Друкчен поражается тому, насколько хитрый и лукавый у столь невинного создания взор.
— Дитя, — шепчет испуганный Друкчен, — что с тобой случилось?
— Я не твое дитя, — говорит мальчик. — Отпусти меня.
Глаза ребенка вспыхивают, как расплавленный металл, да и тельце его становится раскаленным, ярко-красным.
Пеленка воспламеняется и превращается в пепел. Руки Друкчена горят, но он понимает, что должен удержать ребенка во что бы то ни стало, иначе мир рухнет.
— Пусти меня! — визжит младенец.
И Друкчен вместе с ним падает в пруд. Красные лотосы смыкаются над его головой. Друкчен на миг теряет сознание, а потом видит, что ребенок превратился в огромного змея с красной и золотой чешуей, с огромными раскаленными очами, с лапами и когтями, способными разорвать любую плоть.
Змей ревет, и вода вокруг него бурлит, закипая. Друкчен, обожженный и измученный, кое-как выбирается из пруда. И тут он видит дивное существо, сотканное из света. По виду это мужчина, облаченный в боевые доспехи. Глаза его светятся как сапфиры, а в руках он держит по мечу.
— Господин, — шепчет Друкчен, — зачем тебе два меча?
— Один меч носит имя Возмездие, другой же — Справедливость, — говорит воин. — Я пришел убить чудовище.
— Как твое имя, господин?