Спиноза Б. Избранные произведения

Майданский Андрей Дмитриевич

он обладает атрибутом, выражающим бесконечную и вечную

сущность мышления (по т. 23). Итак, все равно, представляется ли

воля конечной или бесконечной, всегда найдется причина, которая

определяла бы ее к существованию и действию, и потому (по опр. 7) воля не может быть названа свободной причиной, но только

необходимой или принужденной; что и требовалось доказать.

К

оролларий 1. Отсюда следует 1), что бог не действует по свободе

воли.

К

оролларий 2.

Следует 2), что воля и ум относятся к природе бога

точно так же, как движение и покой и вообще все естественное, что

(по т. 29) к существованию и действию по известному образу должно

определяться богом. Это потому, что воля, как и все остальное, 3

89

нуждается в причине, которой она определялась бы к существованию

и действию по известному образу. И хотя из данной воли или разума

вытекает бесконечно многое, однако же сказать вследствие этого, что

бог действует по свободе воли, можно так же мало, как на основании

того, что вытекает из движения и покоя (из них ведь также вытекает

бесконечно многое), сказать, что он действует по свободе движения

и покоя. Итак, воля имеет место в природе бога не более, как и все

остальные естественные вещи; она относится к ней таким же

образом, как движение, покой и все прочее, что, как мы показали, вытекает из необходимости божественной природы и определяется

ею к существованию и действию по известному образу.

Теорема 33.

В

ещи не могли быть произведены богом никаким другим образом и ни

в каком другом порядке, чем произведены.

Д

оказательство. Все вещи составляют необходимое следствие данной

природы бога (по т. 16) и определены к существованию и действию

по известному образу из необходимости божественной природы (по

т. 29). Если бы, таким образом, вещи могли быть иной природы или

иначе определяться к действию, так что порядок природы был бы

иной, то, значит, могла бы быть и иная природа бога, чем та, какая

уже существует. И, следовательно (по т. 11), эта иная природа бога

также должна была бы существовать, и, таким образом, могло бы

быть два бога или несколько, а это (по кор. 1 т. 14) нелепо.

Следовательно, вещи не могли быть произведены богом никаким

другим образом и ни в каком другом порядке и т.д.; что и

требовалось доказать.

С

холия 1. Доказав яснее солнечного света,

что в вещах нет

решительно ничего, почему они могли бы быть названы случайными, я хочу объяснить вкратце, что мы должны понимать под случайным

(Contingens). Но сначала определим, что такое необходимое и

невозможное. Какая-либо вещь называется необходимой или в

отношении к своей сущности, или в отношении к своей причине, так

как существование вещи необходимо следует или из сущности и

определения ее, или из данной производящей причины. Далее, на тех

же самых основаниях какая-либо вещь

3

90

называется невозможной; именно или потому, что сущность или

определение ее заключает в себе противоречие, или потому, что нет

никакой определенной внешней причины для произведения такой

вещи. Случайной же какая-либо вещь называется единственно по

несовершенству нашего знания. В самом деле, вещь, относительно

которой мы не знаем, заключает ли в себе ее сущность противоречие, или о которой хорошо знаем, что она не заключает в себе никакого

противоречия, и, однако, не можем сказать ничего верного о ее

существовании вследствие того, что для нас скрыт порядок причин,

— такая вещь никогда не может иметь для нас значения ни

необходимой, ни невозможной, и мы называем ее поэтому случайной

или возможной.

С

холия 2. Из предыдущего ясно следует, что вещи произведены богом

в высочайшем совершенстве, так как они являются необходимым

следствием данной совершеннейшей природы. И это нисколько не

уменьшает совершенства бога, так как нас побуждает утверждать это

его же совершенство. Мало того, из положения, противоположного

этому, ясно следовало бы (как я только что показал), что бог не в

высшей степени совершенен; в самом деле, если бы вещи были

произведены иначе, то богу должна была бы быть приписана иная

природа, отличная от той, какую мы должны были приписать ему, исходя из рассмотрения существа совершеннейшего.

В

прочем, я не сомневаюсь, что многие отвергнут это мнение как

нелепое и не захотят взять на себя труд взвесить его; и это только

потому, что они привыкли приписывать богу иную свободу, совершенно отличную от той, которая представлена нами (опр. 7), а