Спираль истории. Книга 1
Шрифт:
Однако Черный Властелин припас еще один сюрпризец. На крепости Кирит-Унгол и Минас-Итиль вдруг наехали мощные смерчи. Кирит-Унгол пострадал мало - новых построек в крепости не было, а старые нуменорские стены могли выдержать и не такое. Минас-Итиль оказался частично разрушен. Военные сооружения почти не пострадали, но вот дома купцов и ремесленников разметало начисто. Были и жертвы, к счастью, не так много, как Врагу хотелось бы.
Ливневые дожди размывали дороги, смывали посевы на юге страны, однако основные гондорские тракты, вымощенные каменными плитами, не пострадали. Бартон организовал противодождевую службу, и теперь каждую надвигающуюся тучу еще над Итилиеном встречало звено "провайдеров"
Грозовой фронт тоже оказался не столь уж эффективен, как и туман. В первый день авиация действительно была прижата к земле, но затем, когда туман был рассеян "провайдерами", "свиня" и "Спектр" возобновили свои убийственные рейды по караванным путям. Работая по целеуказаниям разведчиков с земли, при поддержке "провайдеров" устраивавших "окна" в тумане в нужном месте и в нужное время, "ганшипы" продолжали блокаду владений Саурона.
Грозовые же тучи нанесли больше вреда Сауронову воинству, чем авиации Вечности. Черный Властелин, нагородив облачных бастионов, замыслил их сухими, чтобы они только висели, не проливаясь дождем. Однако туч совсем без воды не бывает.
Хитроумный Голдштейн посоветовался с метеорологами, с инженерами, а затем, так как "провайдеры" не могли забраться поверх грозового фронта, из Вечности было вызвано авиакрыло "Хастлеров", несших выливные контейнеры большой емкости. Голдштейн так и не признался, что именно они там распыляли, но факт был налицо - на Изенмоут и Горгорат обрушились настоящие ливни серной и азотной кислоты, разумеется, подобранных в нужной пропорции. После этого потопа из "царской водки" грозовые тучи исчезли - Враг был вынужден сам их убрать.
Ему, тем не менее, все еще было никак не успокоиться. Саурон издревле был повелителем волков, в том числе и волков-оборотней. И вот с восточных склонов Мглистых гор в Рохан и Гондор вторглись несметные полчища этих мерзких тварей. Это были не те величественные и гордые звери, которыми восхищаются иногда отдельные несознательные граждане; это была орда грязных, шелудивых дворняг, которых порядочный волк, вероятно, постеснялся бы назвать сородичами, если бы умел говорить.
Население было в панике. Особенно пострадали рохирримы. Волки уничтожили их главное и любимое достояние - огромные табуны великолепных лошадей. Люди по всей империи наглухо заперлись в домах, в надежде пересидеть осаду, и не упускали случая всадить стрелу из лука или арбалета в бок какой-нибудь особенно наглой твари. Борьба с волками была возложена, в основном, на ополченцев. Вечность тоже оказывала некоторую помощь. Вокруг деревень кольцом выливали на землю авиационный керосин - его запах отпугивал хищников. Техники и обслуживающий персонал базы вооружились многозарядными крупнокалиберными "помповыми" ружьями "Ремингтон" и выезжали на "виллисах" на волчью охоту в окрестностях Минас-Анора. Несколько раз приходилось высылать вертолеты для деблокирования деревень, осажденных большими стаями волков. Дважды в подобных операциях участвовали "ганшипы" АС-47.
Ущерб, нанесенный волками Гондору и, особенно, Рохану, был огромен. Но все это были еще цветочки. Ягодки созрели 20 июня, когда над Черной страной ночью была сбита "дакота" ван Хейдена.
Когда при деблокировании Минас-Анора и авиабазы вертолеты применили неуправляемые ракеты, несколько из них не разорвались. Назгулы подобрали их и доставили своему господину.
Не надо было быть Эйнштейном, чтобы понять, как работают эти штуки, тем более, что фейерверочные ракеты были известны здесь более тысячи лет назад. Но Саурону следом за Гилраэнью пришла в голову мысль, что эти ракеты можно использовать не только для развлечения, тем более, что, как известно, набиваются
Под залп этих ракет и попала в ночь на 20 июня "дакота" ван Хейдена, работавшая на малой высоте над Горгоратской равниной. Самолет был сбит так внезапно, что экипаж ничего не успел передать по радио. Наемники узнали о катастрофе только когда был принят сигнал аварийного маяка, автоматически включавшегося при падении самолета или посадке с убранными шасси.
Как только немного рассвело, на поиски были высланы "фото-фантомы" Ламотта. Грозовых туч уже не было, они пролились кислотным дождем накануне. Экипаж Ламотта обнаружил лежащую на брюхе "дакоту" примерно через час после начала поисков. Самолет лежал невдалеке от небольшого форта противника. Только тогда наемники узнали, как он был сбит. Целый рой неуправляемых ракет был выпущен по "фантому" Ламотта, но сверхзвуковую машину было не так легко сбить. Ламотт свечкой ушел вверх на недосягаемую высоту в шестнадцать тысяч метров и сообщил на базу.
Однако странные происшествия перечисленным не исчерпывались. В ту же ночь с 19 на 20 июня на западном склоне Миндоллуина приземлился огромный орел. В размахе крыльев он достигал тридцати футов. Приземление его осталось незамеченным.
Со спины орла, покряхтывая, слез старик в сером плаще с капюшоном, опиравшийся на длинный посох. Он что-то сказал орлу, тот широко взмахнул огромными крыльями и поплыл в воздухе; еще несколько мощных взмахов, и орел полетел обратно на запад.
Старик перехватил посох поудобнее и зашагал по склону вокруг горы, направляясь к городу. Его посох слегка светился в нижней части, освещая дорогу. Длинный меч иногда позвякивал, задевая о камни.
Лугарев посадил свой вертолет на одной из площадок базы Минас-Анор. Пока они снижались, Селестиэль разглядывала сооружения базы, самолеты, аэродромное оборудование. Они выбрались из вертолета, Лугарев подхватил вещи и подарки для эльфов. К ним уже спешил "виллис".
Селестиэль неодобрительно поглядывала на свежий, насыпанный бульдозерами бруствер вокруг площадки. Обваловка была необходима на случай, если противник снова прорвется к базе, однако бульдозеры так искорежили землю, что Лугарев, не будучи эльфом, все же понял причину ее недовольства.
– Как тут все похоже на вас, людей, - пробормотала она.
– Бедная земля, ни травинки, ни цветочка, все изуродовано...
Лугарев сознавал, что она права, но ему стало обидно за род человеческий - послушать, так люди только и умеют что ломать, убивать, рушить...
– Если можешь что-нибудь исправить - так сделай, - буркнул он, - а критиковать вы все умеете. Кто ничего не может, тот учит других, как надо делать, а кто и учить не может, тот критикует...
– Ну, не сердись, - примирительно сказала она.
– Просто больно видеть эту изуродованную землю без травы... Я тут наведу порядок, ты не против?
– Наводи, наводи, - ответил Лугарев.
Подкативший "виллис" с визгом затормозил возле них. За рулем сидел Митчелл.
– Привет, Игорек! А кто это с тобой? Мое почтение, леди...
– Митчелл, не отрываясь, смотрел на Селестиэль.
Она снова одела свое бледно-серое платье с подолом до земли, отделанное кружевами; бледно-зеленый изумруд, оправленный в серебро, переливался у нее на груди, талию перехватывал серебряный звенчатый пояс, к которому она прицепила свой легкий меч.