Спираль
Шрифт:
Вопреки предчувствию, орудия оказались шумными и неточными. Глядя, как разлетаются куски брони «Элизабет-Сигмы», Антон не учел, что стрелок в нижнем блистере — человек опытный.
Прицел орудия походил на фрагмент паутины с непонятными засечками, вероятно означающими углы упреждения при стрельбе по движущимся целям. Знать бы еще их значения и скорость атакующих истребителей…
В некоторые моменты воевать без элементарных электронных систем становилось попросту тоскливо.
Резко
Яркая точка росла на глазах, и он не выдержал — нажал гашетку.
Блистер наполнился лязгом и грохотом — орудия работали на низкой скорострельности, с отчетливыми интервалами, сбрасывая горячие гильзы в конический бункер.
Теперь ему стало понятно, почему снаряды имели трассирующий маркер: очередь благодаря им была зримой — он видел, куда ушли использованные впустую боеприпасы, и попытался скорректировать огонь, но поздно, — истребитель, плюясь беззвучными выхлопами вакуумных орудий, уже пронесся над самым кораблем…
Антон нажал на педаль, купол на секунду превратился в карусель — хорошо, что в последний миг он догадался сделать реверс противоположным приводом, иначе полный оборот вокруг оси с нулевым результатом был бы обеспечен…
В момент резкой остановки голова его дернулась вбок, но истребитель, только что пронесшийся над кораблем, оказался в прицеле, его корма сияла точно в перекрестье, словно огненный цветок.
Антон сжал обе гашетки. Казалось, в этот миг душа Полынина летит вслед за снарядами: все его существо слилось с адским грохотом ритмично работающих механизмов, глухим перестуком улетающих в бункер гильз… Это длилось не более двадцати секунд, а затем его оглушила внезапно наступившая тишина.
На куцей панели вновь горел злобный красный сигнал, но огненный факел реактивных двигателей истребителя погас — вместо него, заполняя всю паутину прицела, в космосе разлетались раскаленные, потерявшие форму осколки!
Попал!..
Его рука машинально рванула рычаг перезарядки, а взгляд уже метнулся по сторонам в поиске других целей, но вместо двух космических истребителей, которые, вероятно, ушли под днище, в мертвую для него зону, Антон увидел результат их атаки: прозрачная рубка управления, расположенная чуть ниже его купола, была окутана вихрящимися выхлопами декомпрессии…
Дьявол…
Тут не было ни интеркома, ни какого-то иного вида внутренней связи, и в эти секунды Антон испытал отчаяние — рубка корабля была прошита очередями вакуумных орудий, а он лишен какой-либо возможности узнать, жив ли управлявший кораблем старик и его помощник — логрианин? Антон не заметил, чтобы они надевали скафандры, а без них обоим крышка…
Внизу, под днищем корабля, вновь ритмично заработали орудия.
Язык газопылевой туманности, к которому стремился уйти корабль, приближался, но слишком медленно…
Они
Когда космос вокруг помутнел, подернувшись вуалью газопылевого облака, Антон сидел совершенно обессиленный. Горячие гильзы давно переполнили бункер и теперь катались по полу, в такт легкому покачиванию палубы корабля.
Он понятия не имел, за счет каких агрегатов на борту обеспечивается искусственная сила тяжести, но был рад тому, что ко всем неприятностям не добавилась еще и невесомость.
Когда пелена вокруг прозрачного купола стала такой густой, что скрыла ближайшие выступы надстроек, он понял, что пора покинуть боевой пост. Теперь следовало выяснить, что со стариком и логрианином.
Спустившись по вертикальной лестнице, он увидел Генри, который выбирался в тамбур из нижнего блистера.
Тот был бледен и угрюм. Не проронив ни звука, он отпер магнитным ключом один из люков и скрылся за ним.
Антон увидел лапы Хорна, которые скребли по верхней ступени лестницы, ведущей вниз из второго блистера.
«Итак, они трое живы, корабль, двигаясь прежним курсом, углубляется в выброс газопылевой туманности… что дальше?»
Генри вернулся спустя несколько минут, бережно сжимая в руках плотно свернутый легкий скафандр.
— Помоги, — коротко и односложно попросил он Антона.
— Может, пойдем вдвоем? — спросил Антон, расстегивая магнитные липучки неимоверно древней экипировки.
— У нас только один скафандр, — ответил Генри. Похоже, слова из него нужно было вытаскивать клещами.
— Ладно. — Антон помог ему облачиться в гермоэкипировку.
Как только выпуклое забрало шлема оказалось закрытым, Генри сделал недвусмысленный жест: оставайтесь тут, а сам скрылся за люком, ведущим в короткий коридор.
Антон увидел, как со стороны тамбура сам по себе начал вращаться штурвал ручного привода — это Генри вращал в коридоре аналогичное устройство, запирая коридор аварийной переборкой.
Значит, и он не питал никаких иллюзий относительно положения дел в рубке управления.
Хорн к этому времени уже спустился и сел на пол.
— Они оба мертвы, — прозвучал через какое время его мысленный голос.
— Старик и логрианин?
— Да. Я не слышу их мыслей. Человек, которого зовут Генри, — сын старика. Он мыслит сейчас очень громко. Ему плохо.
Генри вернулся в тамбур только через два часа.
— Я восстановил герметизацию рубки, — скупо сообщил он, открывая забрало гермошлема.
— Они мертвы? — спросил Антон.
— Да. Я отдал их тела космосу, как это велит традиция.
Глупо было задавать какие-то лишние вопросы. Антон просто положил руку ему на плечо и сказал:
— Я разделяю твое горе, Генри.
Тот молча кивнул. Глаза немолодого мужчины были красными — видно, он долго сдерживал слезы, опуская в космос тела двух близких ему существ.