Список непристойных желаний (сборник)
Шрифт:
Растопленный шоколад.
Отметьте то, с чем согласны:
Мне нравятся пошлые разговоры в постели.
Да.
Мне нравится, когда со мной говорят, как с маленькой девочкой.
Фу. Я морщусь. Эта клеточка остается пустой.
Мне нравится глотать во время орального секса.
Выплевывают слабачки, а я не такая.
Да.
Мне
Хм-м… это что-то новенькое. Я похлопываю по губам концом ручки. Понравится ли мне заглотить член Джейса так глубоко, чтобы аж подавиться?
Конечно… что за вопрос.
Да.
Мне нравится анальный секс.
Я ставлю галочку, но уточняю:
Ни разу не пробовала, однако не против новых экспериментов.
Опишите свои самые непристойные повторяющиеся фантазии.
Упоминать имена совершенно необязательно, но я уже вошла в раж. В голове, словно кадры из эротического немого кино, мелькают картинки, от которых у меня твердеют соски, а дыхание ускоряется. И я просто записываю то, что вижу перед глазами.
Джейс усаживает меня на барную стойку. Целует меня… губы, шею, грудь, между ног. Затем стаскивает вниз, разворачивает и, постанывая мне на ухо, трахает жестко и быстро.
Я стою на коленях и даю Джейсу то, что он хочет, а он накручивает мои волосы на кулак, показывая, как ему все это нравится. Я делаю ему так хорошо, что он больше не захочет меня отпускать.
Джейс занимается со мной неспешной, нежной любовью, пока мы лежим на медвежьей шкуре напротив камина. Нам тепло и уютно в объятьях друг друга, а за окном медленно падает снег.
Я признаюсь Джейсу Уинтерсу, что влюблена в него. Узнаю, что он чувствует то же. Мы вместе работаем в баре, женимся, заводим трех с половиной детей и хаски по кличке Снежок. И живем долго и счастливо.
Последняя фантазия отличается от остальных — она нисколько не непристойная. Не знаю, зачем я ее записала. Может быть, чтобы упорядочить все у себя в голове.
А может быть потому, что в Рождество мечты воплощаются в жизнь… и в последнем предложении описана моя самая заветная фантазия и мечта.
— Привет, цыпленок, — говорит, заходя в комнату отдыха, Кевин Грэди.
Кевин похож на Вилли Нельсона — эдакий типаж пожилого клевого дяди. У него длинные седоватые волосы, завязанные в низкий хвост, и он может починить практически все, а еще умеет печь фантастическое печенье. Он работает у Джейса вторым барменом и поваром на подхвате дольше нас всех. Кевин — хороший.
— Привет, Кев.
— Один из ребят Дуни заехал сейчас и оставил кое-что для тебя на парковке. — Он улыбается и звякает набором ключей. — Полагаю, это твое.
Я взвизгиваю. В буквальном смысле этого слова —
— О боже, ее привезли! — Я прячу Непристойный список в задний карман. — Кевин, пошли поглядим на нее!
Он открывает дверь.
— Веди, куколка.
Я заглядываю на кухню.
— Райан, идем! Она уже здесь!
Райан улыбается мне из-за стойки из нержавеющей стали.
— Твой рождественский подарок самой себе?
— Да! Иди зацени!
В зале я ловлю за руку Хизер и зову Джейса, приглашая его с нами на улицу. Вечерняя суета еще не началась, поэтому посетители вполне потерпят без нас пару минут. Все выходят наружу и на парковке окружают мою прекрасную новенькую подержанную машинку.
Это моя первая большая самостоятельная покупка. Первая купленная на свои деньги машина. И она такая же фантастическая, как в тот момент, как я впервые положила на нее глаз.
Я вскидываю руки, словно темноволосая Ванна Уайт.
— Та-да! Ну, что скажете? Красавица, да? — спрашиваю, от радости подпрыгивая на месте.
Но никто почему-то не приходит в восторг.
— Да… — говорит Хизер, но ее голос звучит как-то натянуто. — Замечательная машина, Иви.
— Угу, — мямлит Райан. — Очень красивая.
Кевин чешет в затылке.
— Куколка… это ж «мустанг».
Да. Вишнево-красный, с белым верхом и полностью мой.
— Ага! Всегда хотела «мустанг».
Тут я перевожу взгляд на Джейса, ведь его реакция для меня важнее всего. Но у него такое лицо, что у меня чуть-чуть сжимается сердце. Потому что он явно взбешен. Прямо-таки супер-взбешен.
До такой степени, что от его взгляда может расплавиться снег, а упряжка Санты осыпаться пеплом с небес.
— Джейс?
— Иви, это же кабриолет, — рычит он.
— Да, я знаю, — говорю я — уже тише.
Джейс разводит руками, показывая на кружащийся вокруг снег.
— Это чертов кабриолет! — Он тычет пальцем в машину. — С задним приводом?
— Да, — признаю я, и мое лицо начинает гореть.
— Ты хоть представляешь, насколько это опасно — ездить на гребаном заднеприводном «мустанге»-кабриолете по нашим дорогам? — резко говорит он. — Кто продал тебе этот гроб на колесах? Дуни? Ублюдок даже не поставил цепи или зимние шины.
— Это не гроб на колесах, — возражаю я, — а машина моей мечты, которая мне очень нравится.
— Да что ты? А дышать тебе нравится? Поверь, не пройдет и недели, как мы будем вытаскивать тебя из канавы или соскребать с какого-нибудь гребаного столба.
Я складываю руки на груди.
— Джейс, у тебя самого есть «харлей».
Синий, сверкающий хромом, и видеть, как он ездит на нем — это оргазм для моих глаз.
— «Харлей», на котором я езжу две недели в году, когда не идет снег, а в остальное время мою задницу возит безопасный, надежный пикап! — Он показывает на черный автомобиль на парковке. — Чем ты думала, а?