Список Запрещенных Детей
Шрифт:
Он поклонился лежащему противнику и пошел к выходу, но у самых дверей щитовой обернулся:
– Я никому не скажу, что здесь было. Но учти, теперь так будет всегда, если будешь руки распускать. И не пытайся ночью мне что-то сделать. Я проснусь, и будет только хуже.
Стас поднялся и, пошатываясь, пошел за ним.
– Она все равно с тобой не будет, – сказал он тихо, сплевывая приставший к губам песок.
– Кто?
– Джексон, кто… Она моя девушка.
– Да пожалуйста. Мне все равно, – сказал Коля и вдруг понял, что соврал. Радость победы тут же куда-то улетучилась, и он пожалел, что снова заговорил
Получилось, как в кино про карате, только наоборот. Коля год назад полюбил такие фильмы и смотрел их безостановочно: старые, новые, все подряд. Там главный герой обычно был маленьким и слабым, а главный злодей – большим и сильным. И у злодея была красивая подруга. И вот однажды злодей избивал героя (еще до того, как герой начинал тайком тренироваться). А девушка, увидев эту драку, кричала: «Не смей! Ты же его покалечишь!» И бросала злодея, потому что он был жестоким.
А сейчас Джексон все равно не ушла бы от злодея. Потому что Стас, во-первых, не был злодеем, он был просто дураком. Сильным и несчастным дураком, которого выгнал из дома собственный отец.
И это не он побил Колю, а совсем наоборот.
И если бы Джексон все видела, то она бы Коле закричала «не смей!» – и кинулась бы к лежащему на песке Стасу…
В жизни никогда не бывает, как в кино. А значит, и мальчик из чужого мира, случайно втянутый в опасные приключения, может навсегда застрять здесь. И не какой-то там выдуманный герой, которому ничего не сделается! А он, Коля Карпенко. Настоящий. Живой.
Он мог застрять в Верхнем Мире – и превратиться в запрещенного взрослого. Если здесь вообще бывают такие.
Больше он убегать не пытался. Вместо этого он каждый день спрашивал Джексон, не нужно ли ей с чем-нибудь помочь. Коля надеялся, что она однажды скажет: «Да, конечно. Есть еще одно дело. Последнее, самое трудное». Но она только отправляла его за продуктами, заставляла чистить картошку и яблоки. Оказывается, ни один из Запрещенных не умел снять всю кожуру одной спиральной лентой, не отрывая ножа – и Коля подолгу развлекал младших девочек, показывая им, как это делается. Они даже иногда заставляли его чистить картошку, когда у них было много другой еды, и никому не нужные голые клубни потом долго лежали в кастрюле с водой, постепенно синея.
Стас после драки куда-то исчез. Два дня он ходил насупленный и при каждом удобном случае целовался с Джексон, всегда при этом тайком проверяя: смотрит ли Коля. А потом просто ушел и не вернулся. Ни в тот же вечер, ни на следующий день.
– Ты не знаешь, где он? – спросила как-то Инга у Джексон.
Та отвела глаза и сказала:
– Не знаю, – и все, кто был рядом, поняли, что она врет. Коля тоже понял, но не придал значения этому вранью.
– --
Они теперь часто оставляли Задетей одних и отправлялись в город на прогулки. Джексон без умолку щебетала и выглядела взволнованной, а один раз даже забылась и взяла Колю за руку – и конечно, опомнилась, отдернула ладонь. Но не сразу.
Он ничего не понимал. Джексон ему по-прежнему немножко нравилась, по крайней мере, он уверял себя, что «немножко». Но ему было стыдно за драку в подвале, и он не мог понять, знает о ней девочка или нет. А еще он не понимал, почему она вообще с ним так часто гуляет.
Когда
А он смотрел. Это было так же больно и неприятно, как вспоминать Олега. И вместе с тем, он не мог перестать смотреть на нее. Ему нравилось, как она смеется. Он улыбался и злился, глядя на эту парочку, и иногда представлял, что это он щекочет Джексон.
И вот теперь… она проводила с ним все свободное время. Казалось бы, надо радоваться. Но почему-то не получалось. Они гуляли и болтали о всякой ерунде. Он объяснял ей устройство Нижнего Мира, описывал метро и видеокамеры в супермаркетах. Изображал героев любимых мультиков, говорил смешными голосами и рассказывал анекдоты, над которыми она почти никогда не смеялась. Она слушала его – и вдруг грустнела, уходила в себя. Иногда даже разворачивалась и уходила. И он никак не мог понять, что с нею вот сейчас произошло.
О чем она думает? И почему, почему… Какого фига, в конце концов?! Гуляет с ним?..
Однажды, когда они бродили вдвоем по какому-то Пустырю и оглядывали деревья в поисках в поисках маленьких сморщенных яблок, Коля попытался затеять игру – одну из тех, в которые Джексон играла со Стасом. Он сорвал с ее головы платок и побежал с ним, подбрасывая в воздух летучую ткань и грозя забросить ее на дерево. За минуту до этого они оба смеялись, и он надеялся, что Джексон побежит за ним.
Но она стояла, поджав губы и хмуря брови. Долго смотрела на него, а потом ушла, покрутив пальцем у виска. И он остался под деревом, сжимая в руках опавший платок…
На следующий день она подошла к нему и, глядя в пол, сказала:
– Если ты думаешь, что мне с тобой интересно, то ты дурак. Стас ушел, чтобы выяснить кое-что важное. Он скоро вернется, и тогда у нас будет очень серьезное дело. А потом ты уйдешь домой. Я с тобой ходила, потому что боялась, что ты сбежишь. Сейчас мы все можем исправить. Но только с тобой. Я не хотела тебя сейчас потерять. То есть, мы не хотели.
Коле показалось, что она опять врет, но он лишь пожал плечами:
– Как скажешь. Убегать я не буду. Я не могу Щит проколоть, ты же знаешь. И вообще, я уже тут столько торчу… Предки все равно думают, что меня убили давно. А что за дело-то?
Она не ответила и ушла, так и не подняв взгляд.
Может быть, надо было ей что-то другое сказать, да только Коля не знал, что именно…
С тех пор они никогда больше не гуляли в безлюдных местах – только по улицам Верхней Москвы. И вообще, Коля стал чаще гулять один. Он звал с собой Джексон, но та мотала головой, ссылаясь на какие-то дела.
– --
Поначалу Коля боялся исследовать город в одиночку. Он знал, что никакое устройство не распознает в нем запрещенного ребенка, и все равно боялся. Верхняя Москва пугала его, в первую очередь, своей тишиной. Он думал, что всему виной машины – они здесь ездили совсем бесшумно. Скользили, как куски масла по горячей сковородке. Но потом Коля понял, что и с людьми в этом городе что-то не так.