Сплетение песен и чувств
Шрифт:
В холодильнике у Артёма стояли три банки «Пепси», пара стаканчиков йогурта, а в самом дальнем углу томился в ожидании своего часа обрезок докторской колбасы, завернутый в полиэтиленовую пленку. Он потянулся за йогуртом, но передумал и открыл газировку. Пузырьки приятно покалывали в горле. Артём быстро осушил всю банку, поставил ее на стол, лег на кровать и взял в руку телефон. Было одно непрочитанное сообщение.
«Привет! Прости, но мы расстаемся. Я выхожу замуж и забираю документы. За ними приедет мама. Так что не увидимся. Не грусти, сникерсни. Алина».
Чувство третье.
Артём откинулся на подушку. Слезы полились рекой. Он закрыл глаза и проснулся оттого, что подушка была вся мокрая от слез. Оказалось, что проспал он всего-навсего три часа. Телефон, видимо, скатился по одеялу и теперь лежал на полу. Артёму не хотелось за ним тянуться. Да и от кого он теперь ждал сообщения? Почему она поступила с ним так? Артёма волновало только это. Ведь никаких поводов для расставания у них не было – наоборот, все было замечательно: и радость, и поцелуи, и прогулки, и одна-единственная ночь, проведенная в ее комнате, и планы на будущее. Чего ей не хватало? Или этого, наоборот, оказалось много?
«Я выхожу замуж и забираю документы, – Артём прокручивал в голове эти слова снова и снова. – Так что не увидимся». Ответить или не отвечать? Промолчать? Проигнорировать?
Артём облокотился на стоявшую у кровати тумбочку, привстал и поднял с пола телефон. Он все еще надеялся, что вот-вот увидит сообщение от Алины, где она спрашивает как дела и пишет, что все предыдущее, ею написанное, не иначе как шутка. Просто шутка, которой не стоит верить, которую нужно забыть как можно скорее и более к ней не возвращаться.
Но никаких сообщений на телефоне не было. Артём набрал только одно слово «Почему?» и отправил. Минута ожидания, вторая, третья. Неожиданно он понял, что Алина ответила, вон оно, сообщение. Но как его открыть? Оно никак не открывается? Как? Бешено давить на все кнопки и, в конце концов, от беспомощности просто швырнуть телефон со всей силы в угол комнаты, чтобы он разлетелся, рассыпался, разбился…
Артём проснулся через три часа, сжимая в руках телефон, не лежа, а практически полусидя. От этой неудобной позы ныла шея.
– Как гнусно – произнес Артём вслух и сообразил, что рядом никого нет, а телефон цел и невредим, и на него пришло сообщение.
«Потому что мне надоела твоя беспомощность. И это не было серьезно. Прощай». Слезы снова начали заполнять глаза.
– Все кончено – сказал сам себе Артём. – Да ты успокойся, все будет хорошо, ведь сейчас уже ничего не сделать. Надо успокоиться. Она так хочет, и пускай, пускай. Раз она так решила, я не могу возражать. И не имею права, не имею…
Он лег поудобнее, поправив подушку, отложив телефон и стараясь ни о чем не думать. Уже не нужно было куда-то спешить, ради кого-то стараться, зарабатывать, переживать. Но образ Алины трудно было стереть каким-то внутренним волевым решением – он как был, так и продолжал существовать. Чувства никуда не делись, да и не могли деться. Разум выгонял Алину, а сердце не спешило, вернее, даже не собиралось.
Артём вспомнил, как хорошо им было вместе. И ту ночь у нее в комнате, страсть, тепло и конфеты, которые они уплетали за обе щеки. Шоколад таял – и оттого руки, а от них и тела, были в прямом смысле сладкими, это было совсем не преувеличение.
И все это было ложью, притворством, лишь инстинктами –
Артём задремал. Когда он проснулся, на часах было начало четвертого дня. Не одеваясь, прямо в одних трусах, он залез на подоконник. На столе щелкнул телефон – такой звук установлен был на получение сообщение.
«Разве у тебя есть деньги на будущее? А у него есть! Прости. И забудь этот номер».
Артёму было уже все равно, про деньги он уже догадался и не собирался строчить ответы, тем более что баланс счета телефона приближался к нулю. За окном привычно шагали прохожие, шумели машины, откуда-то издалека донесся даже протяжный гудок электрички от железнодорожной станции. Слезы все равно норовили прорваться – Артём глубоко вдохнул. В комнате было душно.
«Надо пойти поесть» – подумал Артём.
– Ну, поспал? А чего грустный такой? Неужели бросила? – бабу Дашу было не провести, она все понимала без слов, просто глядя в глаза и следя за реакцией. – Да ладно, не расстраивайся, другую найдешь, еще лучше! Какие твои годы!
Артём налил в кастрюльку немного воды и посолил из стоявшей на большом столе общей солонки.
– Ты бы оделся, чего в трусах ходишь? Увидит кто!
– Да нет никого, баба Даша, – Артём поставил воду на сильный огонь, и стоя рядом с плитой, рассматривал пакетик с гречей. – Кому меня в трусах тут рассматривать? Да и жарко так, в комнате вообще не продохнуть!
– Угу – согласилась баба Даша. Ей было скучно сидеть на вахте, и она рада была возможности поговорить хоть с кем-нибудь. Но Артём числился у нее в любимчиках. – Наверное, гроза снова будет сегодня. Суставы как-то жмет, прихватывает. Ох, чувствую я!
Она облокотилась на дверь.
– А почему бросила-то, сказала? – как оказалось, баба Даша искусно выжидала момент, чтобы тактично расспросить о подробностях. – Приключилось чего? Или просто надоели друг другу?
Артём молчал. Вода начала закипать. Ему вдруг показалось, что он бывает на кухне слишком часто: со вчерашнего дня к плите явно никто не прикасался. Подумать только – он так ждал Алину, пытался устроить все так, чтобы было лучше, чтобы у них был шанс на что-то большее, чем даже эти отношения. И чем все закончилось? Он в городе, безвылазно, работает в ночь, один. А она далеко и уже не с ним.
– Не знаю, баба Даша, я во всем этом так запутался!
– Ну, она-то что тебе говорит?
– Говорит, что нашла уверенного в себе и при деньгах, вот что! – у Артёма дрогнула рука, и опуская пакетик с гречей, он разбрызгал кипяток вокруг кастрюли. – Это ужасно и обидно. Стараешься – а что ей нужно в результате? Она молчит, а потом тебе сообщает, что выходит замуж. Мол, прощай.
– Она так и сказала? – немного неуверенно спросила баба Даша, и сделав шаг назад, выглянула в коридор – ей показалось, что со стороны вахты доносится какой-то шум. Но там никого не было.