Сплетница. Вы в восторге от меня

Зигесар Сесили фон

– Видел его носки? – прошептала стареющая наследница своему скучающему мужу. – Серо-розовые с ромбиками.

– Думаешь, достаточно дряни в его прическе? И кем он вообще себя возомнил, Брэдом Питтом? – спросил известный адвокат у своей супруги.

– У него фигура получше, чем у его бывшей жены, вот что я вам скажу, – заметил один из официантов.

Все это было очень забавно для всех, кроме Блэр. Без сомнений, она хотела, чтобы ее отец был счастлив, а жизнь гея его вполне устраивала. Но неужели ему действительно требовалась такая демонстрация?

Блэр посмотрела в окно на уличные фонари, мерцавшие

в морозном ноябрьском воздухе. Из труб на крышах роскошных таунхаусов по другую сторону Шестьдесят пятой улицы валил дым.

Наконец принесли салаты.

– Значит, по-прежнему Йель в следующем году? – спросил мистер Уолдорф, вонзая нож в кусок цикория. – Именно туда ты и направляешься, верно, медвежонок? В мою старую альма-матер?

Блэр отложила салатную вилку и откинулась на спинку стула, устремив взгляд своих красивых голубых глаз на отца.

– Какой у меня выбор? – спросила она так, словно Йельский университет был единственным колледжем на всей планете.

Блэр не понимала, почему некоторые подавали заявки сразу в шесть или семь колледжей. Они настолько увлекались этим делом, что их называли «перестраховщиками». Она была одной из лучших учениц старших классов в «Констанс Биллард», небольшой элитной школе для девочек на Девяносто третьей Ист-стрит. Все девочки, заканчивавшие «Констанс», поступали в хорошие университеты. Но Блэр никогда не соглашалась на просто хорошее – она привыкла иметь все самое лучшее и не шла на компромиссы. А лучшим колледжем, по ее мнению, был Йель.

Отец рассмеялся.

– Значит, остальные колледжи, такие как Гарвард или Корнелл, должны присылать тебе письма с извинениями за то, что просто попытались пригласить тебя к себе, а?

Блэр пожала плечами и осмотрела свои свеженаманикюренные ногти.

– Я просто хочу поступить в Йель и все.

Ее отец взглянул на Нейта, однако тот оглядывался в поисках какой-нибудь выпивки. Он ненавидел шампанское. Чего он действительно хотел, так это пива, хотя в таком заведении, как Le Giraffe, заказать его было бы непростительным поступком. Они вечно приносили холодный стакан из матового стекла, в который наливали обычный «Хайнекен» так, словно это нечто особенное, хотя это была та же дрянь, которую разливают на баскетбольных матчах.

– А как же ты, Нейт? – спросил мистер Уолдорф. – Куда ты подаешь заявление?

Блэр и без того была на нервах из-за предстоящей ночи, а все эти разговоры о колледже только усугубляли ситуацию. Она отодвинула стул и встала, чтобы выйти в уборную. Блэр знала, что поступала отвратительно и ей необходимо было бороться с этим, но всякий раз, нервничая, вызывала у себя рвоту. Ее единственная плохая привычка.

Хотя на самом деле все не совсем так, но вернемся к этому позже.

– Нейт поедет со мной в Йель, – сказала она отцу, затем повернулась и уверенно зашагала через весь ресторан.

Нейт смотрел ей вслед. Она была невероятно сексуальна в этом черном шелковом топе и обтягивающих ее аппетитные бедра кожаных брюках. Прямые темно-каштановые волосы струились по обнаженным лопаткам. Она выглядела так, словно занималась ЭТИМ уже много раз: кожаные штаны создавали соответствующий эффект.

– Значит, тоже Йель? – задал вопрос мистер Уолдорф, когда Блэр ушла.

Нейт нахмурился, глядя на свой бокал с шампанским.

Он очень, очень хотел пива. И был более чем уверен, что не сможет поступить в Йель. Нельзя просто обкуриться с утра травки и пойти сдавать экзамен по высшей математике, надеясь на поступление в Йель. Но именно этим Нейт и занимался в последнее время. Постоянно.

– Я бы хотел пойти в Йель, – ответил он, – но, думаю, Блэр разочаруется: мои баллы недостаточно высоки.

Мистер Уолдорф подмигнул ему.

– Ну, между нами говоря, я думаю, что Блэр слишком сурово относится ко всем другим колледжам в этой стране. Никто не утверждает, что ты обязан идти именно в Йель. Есть множество других мест.

Нейт кивнул.

– Согласен. Брауновский университет кажется довольно неплохим местом. На следующих выходных я иду к ним на собеседование. Хотя это тоже будет непросто: я получил тройку на последнем тесте по математике, а от углубленной программы отказался, – признался Нейт. – Блэр даже не считает Брауновский университет за настоящий колледж из-за их слишком низких требований или что-то вроде того.

– У нее слишком высокая планка, – согласился мистер Уолдорф. Он потягивал шампанское, оттопырив наманикюренный мизинец. – В этом она похожа на меня.

Нейт искоса взглянул на других посетителей ресторана. Ему было интересно, принимают ли они его и мистера Уолдорфа за дружков-геев. Чтобы исключить такие домыслы, он закатал рукава темно-зеленого кашемирового свитера и очень мужественно откашлялся. Блэр подарила ему этот свитер в прошлом году, и Нейт часто надевал его в последнее время, чтобы доказать: он не собирается расставаться с ней, изменять или делать все те вещи, о которых она так беспокоилась.

– Даже не знаю, чего я хочу, – произнес Нейт, хватая булочку из корзины с хлебом и яростно разламывая ее пополам. – Было бы здорово просто взять перерыв на год и отправиться в плавание с отцом или что-то типа того.

Нейт не понимал, почему в семнадцать лет обязан был распланировать всю свою жизнь. У него будет еще куча времени, чтобы продолжить учебу после года или двух плавания по Карибскому морю или катания на лыжах в горах Чили. И все же его друзья из школы для мальчиков имени Святого Иуды планировали поступать прямиком в колледж, а после него – в аспирантуру. С точки зрения Нейта, они расписывали свои жизни, не думая о том, чего на самом деле хотят. Сам он любил звуки, с которыми холодные воды Атлантического океана бились о нос лодки; любил чувствовать на своей спине лучи жаркого солнца, когда поднимал паруса; обожал, когда солнце вспыхивало зеленым, прежде чем утонуть в океане. Нейт считал, что где-то его ждало гораздо большее, и хотел это испытать.

Главное, чтобы это не требовало слишком больших усилий. Он не любил прикладывать слишком много усилий.

– Ну, дочь не обрадуется, когда узнает, что ты собираешься взять перерыв, – усмехнулся мистер Уолдорф. – Вы должны вместе поступить в Йель, пожениться и жить долго и счастливо.

Глаза Нейта следили за Блэр, пока она шла обратно к столу, высоко подняв голову. Все остальные посетители ресторана тоже наблюдали за ней. Она была не самой идеально одетой, не самой стройной и не самой высокой девушкой в этом месте, но, казалось, сверкала чуть ярче, чем все остальные. И она это знала.