Сплюшка или Белоснежка для Ганнибала Лектора
Шрифт:
Приятное, чего греха таить.
Сменив балетки на привычные, разношенные кеды и переплетя волосы в свободную косу, я стащила с шеи галстук, засунув противную удавку в самую глубину выделенного мне шкафчика. Чтобы прихватить крутку, рюкзак и захлопнуть дверцу, легко поворачивая ключ в замке. Только тогда я и заметила новое украшение на ней, прикреплённое аккурат посередине и не оставляющее ни шанса, что его никто не увидит.
Потому как сложно не заметить широкий прямоугольник угольно-чёрного цвета, где было размашистым почерком выведено «Белоснежка. Осторожно, попытка отравить карается
То вторая вызывала чистое недоумение. Минут пять. Пока я запоздало не сообразила, что для гостя Ярмолин вёл себя слишком вольно, имел доступ к служебным помещениям и… Ну да, как ещё можно было прозвать этого матёрого тролля, со склонностью к моральному и психологическому садизму. Да ещё так тонко подчеркнув место работы в нашем универе.
Вздохнув, я застегнула куртку и хмыкнула, бодро шагая в сторону служебного выхода. Да уж, только мне могло так повезти. Мало того, что преподаватель, мало того, что байкер (уж о том, кто держал «Максимус» и кто в нём, в основном, работал, я прекрасно знала!), так ещё и прозвище как у самого известного серийного маньяка, с весьма изощрённым чувством прекрасного. Интересно, мне стоит начинать бояться или уже того, поздновато будет?
Вопрос получился риторическим даже на мой заинтересованный взгляд. Да и потом, Ярмолина я не боялась, меня к нему тянуло. Со страшной, непреодолимой силой. И самое ужасное было в том, что, не смотря на все свои слова и попытки (вялые) его оттолкнуть, я не хотела сопротивляться. Совершенно. Но Лектору, пожалуй, я об этом пока не скажу.
Взбодрившись от таких размышлений, я скользнула на улицу и остановилась у небольшой урны. Засунув руки в карманы куртки, я дышала чуть морозным, свежим воздухом и щурилась, глядя на сонный город. На дорогах вился лёгкий туман, скрадывая очертаний окружающих домов и магазинов. Небо на востоке только-только начало розоветь и царившая вокруг тишина настроила меня на мирный, созерцательный лад.
— О, Натаха!
Точнее настраивала. Когда вид на рассвет тебе закрывает не совсем твёрдо стоящее на ногах тело, лишь слегка похожее на былой предмет воздыхания, волей-неволей потеряешь не только созерцательный настрой. Но и отринешь заповедь «Не убий». Тем более, что Ярик, сумев таки сохранить равновесия, не придумал ничего лучше, чем стиснуть меня в своих почти богатырских объятиях.
Ну, или, как вариант, использовать меня в качестве дополнительной точки опоры. Потому как набрался он знатно!
— Ната-а-ах, а я тебя… Люблю! — выдал Исаков, блаженно улыбаясь во все тридцать два. И тут же принялся шарить по моей спине руками, спускаясь всё ниже и ниже. Ровно до того момента, пока не получил по этим самым рукам.
— Ярик, проспись, а? Потому как виски вышиб у тебя не только разум, но и память повредил. Ты же сам со мной расстался тогда на набережной, не помнишь что ли? — чуть поморщившись, я отцепила от себя парня и отступила в сторону.
— Я тебя это… Ик! Проучить хотел! Я ждал!..
— У моря погоды? — скептично уточнила, скрестив руки на груди и морщась. Терпеть не могу выяснять отношения
— Когда ты извиняться придёшь, — обиженно пробурчал Ярослав и, поправив очки, снова попытался меня обнять.
— Ну, извини, я мысли читать не умею. Да и извиняться мне, собственно, не за что. Так что иди уже домой, Ромео, проспись! — снова увильнув от этих «медвежьих» объятий, я обогнула шатающегося кавалера по широкой дуге. Тихо охнув, когда спиной врезалась в кого-то ещё.
И ни капли не удивившись, что этим «кем-то» оказался мой самый «любимый» преподаватель.
— Снегирёва, тебя вообще можно оставить хоть ненадолго одну? — задумчиво протянул блондин, крепко обняв меня на пару секунд и прижавшись тёплыми губами к виску. После чего обратил внимание на гневно сопевшего Ярика и удивлённо так протянул. — Ну надо же… Какие знакомые всё лица…
Я на этой фразе закрыла глаза и попыталась притвориться, что меня здесь нет. Седалищным нервом ощущая грядущие неприятности. И ведь…
Хоть раз бы этот измерительный прибор хоть в чём-то ошибся!
Попытка улизнуть от расспросов самого главного сплетника клуба успехом не увенчалась. Лектор даже малодушно подумал, а не сдать ли маленькому начальству её благоверного, по какому-нибудь поводу. Но справедливо рассудив, что Верещагин им ещё живой пригодится, вздохнул и, облокотившись о стойку многострадального бара, сухо поинтересовался:
— Ну?
— Что ну? — почти искренне удивился Олег, подтащив к себе чашку с кофе и добавляя в него коньяку щедрой рукой.
— Олаф, безнаказанно есть мой мозг может очень ограниченный круг лиц. Ты в него входишь с переменным успехом, — хмыкнув, Лектор глянул на часы. — Так что давай, бабка-сплетница, жги. Пока есть время и возможность.
— А то что? — заинтересованно вскинул бровь Верещагин.
— А то от любопытства потеряешь аппетит и сон, — Ярмолин снова глянул на часы и вздохнул. — Давай быстрее, Верещагин, рожай великую мысль. Не одного тебя ждут…
— Да я, в общем-то, просто хотел поинтересоваться не хочешь ты нашему новому бармену помочь? — в ответ на вопросительный и, мягко говоря, слегка недоумённый взгляд байкера, эта сволочь только плечами пожала, махнув рукой в сторону служебного входа. — К ней там какой-то полудурок поприставать решил. Ну и…
Что там «и», Лектор честно слушать не стал. Взвесив все «за» и «против», он пришёл к выводу, что бить друга пока не за что. Но сделав мысленную пометку припомнить ему это при первой возможности, Ярмолин рванул в сторону выхода. Не обратив внимания на довольную лыбу на лице Верещагина и даже не вспомнив о том, что будь там что-то действительно серьёзное, охрана давно бы вразумила очередного дебошира.
Уж точно не став привлекать к этому штатного юриста клуба.
Вот только хорошая мысля, она ж всегда опосля приходит. Так что о том, что это наглый и ничем не прикрытый развод Ярмолин сообразил, лишь оказавшись в самой гуще событий. Воочию наблюдая за разгорающейся ссорой двух бывших влюблённых и ловя ну совершенно неуместное ощущение полнейшего дежавю. Кажется, он уже как-то спасал одну девицу на набережной от этого очкарика…