Сплюшка или Белоснежка для Ганнибала Лектора
Шрифт:
Окончательно запутавшись ху из ху в этом тандеме, Лерка нервно почесала бровь. После чего тяжело вздохнула и вытащила из кармана куртки карандаш для бровей. И решительно потребовала:
— Так, признавайтесь. Кто из вас Алекс?
— Ну я, — нехотя откликнулся тот, что засунул руки в карманы. — А чё?
— Ничё, — победно ухмыльнувшись, Ярмолина нарисовала ему на щеке анх и довольно протянула, пряча карандаш обратно в карман. — Фух, теперь хоть различать вас буду… Так где там Кирыч с Данькой окопались?
— Не, чучундра, ну ты конечно… Ваще, — неопределённо мотнув головой,
— Эт какие? — подозрительно сощурилась Лерка. Инстинкт самосохранения и паранойя выли пароходной сиреной, возвещая, что таки да. Чутьё её не обмануло.
Писец подкрался незаметно!
— Чучунд… Ай! За что?!
— За чучундру! — дернув Юстаса за ухо, Лерка ухватила его братца за шиворот, не дав ему слинять. И хорошенько встряхнула обоих, рыкнув. — А ну, шпана, колись! Кто, куда, за что… И какого лешего тут вообще происходит?!
Вот уж неизвестно, то ли командный рык был таким уж впечатляющим, то ли у мелкоты накипело, то ли ещё что… Но насупившись и переглянувшись, близнецы горько так, жалобно вздохнули. Тут же вывалив на ошалело хлопающую глазами блондинку ворох просто таки сногсшибательных новостей.
Причем сногсшибательных, это в прямом смысле слова!
Перебивая и дополняя друг друга, мелкие Снегирёвы на два голоса жаловались мрачнеющей с каждым словом девушке на всё и сразу. На отца, который им и не отец, так мужик какой-то незнакомый и чужой. На чужую тётку, возомнившую себя хозяйкой в квартире и решившей заняться воспитанием непутёвых детишек. На Кирыча с Данькой, воспринявшим всё это в штыке, устроившим самый натуральный скандал и получивших за это оплеухи и домашний арест. И на старшую сестру, которая ничего не смогла сделать. И хотя оба понимали, что Натка, в универ на пары уехала и не видела, что папаня творит…
Но всё равно обижались на неё со всей возможной детской непосредственностью и упрямством.
Лерка на это только присвистнула, выпустив мелкоту из цепкой хватки. А те, вместо того, чтобы слинять, снова переглянулись. И стиснули её в объятьях с двух сторон так, что девчонка аж крякнула от неожиданности. Попутно крепко задумавшись о том, когда ж она так вляпаться успела? Не, ну ладно старшие охламоны. Там хоть интересы общие, план опять-таки совместный… Да хотя бы чуйства романтические!
Хотя последнее она не заказывала и будь на месте Даньки кто-то другой, отбивалась бы всеми конечностями разом. Но блин! Старшие — это старшие, младшие-то, что в ней найти умудрились? За такое короткое-то время?!
Задумчиво почесав нос, Ярмолина вздохнула и потрепала близнецов по макушкам. Решительно заявив после короткого мозгового штурма в собственном исполнении:
— Значится так, гангстеры малолетние. Сеструха ваша клёвая, не надо на неё обижаться. А вот батя… Батя козёл. И бабу нашёл себе… Подходящую. Надо что-то делать с этими оккупантами!
Братцы громко шмыгнули носом, но промолчали. И правильно. В таком тонком деле, как выселение посторонних личностей с частной собственности, думать и борзеть должен кто-то одна! И это будет Лерка. Как только додумается,
И не стоит ли форсировать пару пунктов плана, познакомившись со старшей сестрой этого кордебалета раньше времени? А то пока Лёха додумается до этого, вся тактика и стратегия пойдет коту под хвост, ей богу!
Явление нашего любимого методиста можно было смело считать вестником очередного стихийного и чрезвычайного бедствия. Хотя бы потому, что заявилась она прямо на пару по праву, прервав пространный монолог кого-то с задних рядов на тему преподавательского произвола. Ярмолин аж заслушался, такие животрепещущие темы поднимал в своём спиче несчастный студент. И явно готовился аргументированно ему возразить, с каждым словом улыбаясь так ласково и глядя на бунтующие низы с таким умилением, что даже меня пробрало. Инстинкт самосохранения, погребённый очередной рутиной и собственными проблемами, вяло шевельнулся глубоко в душе, подавая слабые признаки жизни.
Шевельнулся, потянулся да и перевернулся на другой бок, продолжив сладко спать. Вот такой он у меня странный зверёк!
Так что нарисовавшаяся в дверном проёме встрёпанная Цапля (и это её фамилия, а не прозвище), появилась как никогда вовремя. Отвлекая, так сказать, огонь на себя и спасая своим приходом невинную студенческую душу. И сходу выпалила, до того, как Лектор успел хоть слово сказать:
— Срочно! Всех в актовый зал после этой пары! Приказ ректора! Живо-живо-живо!
И окинув всех присутствующих безумным взором сквозь толстые линзы очков, она развернулась на пятках лихо стоптанных балеток и умчалась в неизвестном направлении. Успев таки от души садануть дверью так, что в окнах предательски зазвенели стёкла.
— Ну надо же… — наконец, отмер блондин, чему-то ухмыльнувшись и постукивая кончиком карандаша по стопке зачёток. Очередь штрафников, пытавшихся закрыть свои долги у въедливого тролля всея универа кажется не иссякала никогда. — Как интересно! Ну и кто из вас, несчастных, в курсе, какая муха укусила нашего дражайшего и величайшего, да за самые интересные места?
Настороженное молчание в ответ его даже не удивило. Скорбно вздохнув, мужчина ещё раз оглядел группу «одарённых», занявших всю Камчатку, уделил особое внимание нашему неизменному старосте, сейчас пытавшемуся спрятаться за моими далеко не богатырскими плечами. После чего вкрадчиво, с лёгкими мурлыкающими нотками протянул:
— Снегирёва, а Снегирёва…
Валька, сидевший следом за мной, судорожно и громко сглотнул. После чего заёрзал на стуле, явно пытаясь стать меньше ростом и не привлекать к себе сиятельное внимание Ярмолина. Остальные одногруппники тихо, но вдохновенно матерились, крестились и дружно шелестели конспектами.
— Ну? — вздохнув, я оторвалась от созерцания пейзажа за окном и перевела вопросительный взгляд на байкера.
— Снегирёва, ну ты же добрая, воспитанная, интеллигентная девушка, — Лектор лукаво сощурился, усевшись на край стола и опираясь на него ладонями. Сам не замечая, что в обычно язвительном, едком тоне скользят непривычно нотки.