Спокойной ночи

Тарасова Кассандра

Чужого она не берёт.

***

Брил никогда не чувствовала себя особенной. Полненькая, она всегда была самой полненькой в классе – со всем вытекающим из этого отношением к себе со стороны одноклассниц.

Этот домишко она купила совсем по дешёвке – говорят его хозяин умер. Вроде был успешным человеком, а потом – дела пошли не так, наступила депрессия. Непонятно почему так случилось, говорили, что он разорился, что удача его покинула. И что он сильно разругался со своим соседом до своей смерти. Что-то насчёт незаконной установки забора на территории или что-то вроде этого. Да ещё и груши его воровал.

Брил

не особенно заморачивалась по этому поводу. С этими проблемами она как-нибудь справится на месте. Ей всегда хотелось иметь летний домик, куда можно уехать на выходные. Ну, а если предыдущий хозяин отхватил кусок соседской земли, она с этим разберётся.

Чужого ей не надо.

Кажется, это было в прошлом году, да точно – в прошлом году. За неделю до встречи выпускников – пятая годовщина, кажется.

Да, точно пятая.

Не хотела она ехать тогда на встречу, да новый сосед её уговорил. Этот дедок ей почти сразу понравился. К калитке вышел поприветствовать новую соседку.

– День добрый, душечка, – старичок попыхивал своей трубкой и оценивающе смотрел на неё. – На природу захотелось, да?

Брил ему улыбнулась, представилась и сказала, что она знает обо всех проблемах места куда приехала.

– Я работаю в земельном департаменте и знаю о вашей проблеме. Так что, не волнуйтесь – через пару дней часть земли вам вернут.

Сосед довольно хмыкнул и побрёл в свой заросший цветами дом.

Участок ей показался немного странным – зачем бывший владелец поставил внутри ещё один забор? Весь проржавевший внешний забор из листового железа точно надо было менять. А вот внутренний – из деревянных балок – сохранился почти нетронутым. Только плющом порос, и клевер внизу кустился. Рука не поднималась его выпалывать – белые пушистые комочки пахли мёдом.

– Помню, в детстве я попробовала приготовить из них салат. Думала, будет сладким – а чуть не отравилась, – улыбнулась Брил и открыла багажник машины.

Ночевать в доме она не собиралась. Было прохладно, только закончился дождь, по выцветшей радуге, нарисованной на внутренней стороне забора, стекали прозрачные капли. Брил решила почистить сад и разрыхлить землю – убирать сорняки и сгнившие груши, упавшие с ветки соседского дерева.

Садовая лопатка ударилась во что-то твёрдое, раздался приглушённый звон. Брил копнула поглубже – и увидела железную ручку. Черед пару минут она откопала чугунный горшок полностью. Находка была полна золота – и яма находилась на куске земли, что отнял предыдущий владелец дома.

Брил воткнула лопату в грунт – и позвала соседа.

***

Брил хоть и была взрослой женщиной – как-никак ей уже за двадцать, но всё ещё верила в сказки. И знала, что к маленькому народцу надо относиться с опаской – и с уважением. У них нельзя брать без спроса, а если нашёл их вещь – то верни её как можно скорее. А чужого ей не надо.

Лепрекон скакал от радости – богатство вернулось к законному владельцу.

– Живи здесь, – прокряхтел он, вытаскивая горшок из ямы и ковыляя к открытой калитке. – А завтра – заходи, я тебе пару советов дам по саду. Заодно и коллекцию бабочек свою покажу – она у меня красивая.

Она послушалась – и назавтра поделилась с ним своими проблемами. Он дал ей пару советов – и они ей помогли. Да ещё и корзинку фруктов со своего огорода подарил.

– Уж больно хочу себе пополнить

коллекцию! – довольно сказал он при этом.

Брил вернулась домой и взяла со стола фотографию с прошлогодней встречи выпускников. Перед женщиной стоял весь её бывший класс. Она слева, на заднем фоне, а все девчонки класса в центре, весёлой компанией. На справа можно заметить край стола, на котором лежит поднос, полный фруктовых тарелок и записка – «Только для девочек!» – и смайлик в виде кошачьей мордочки.

За окном послышалось ворчание мотора. Сосед погрузил в грузовик последний ящик с грушами и запрыгнул в кабину. Машина громко поехала по просёлочной дороге. Скоро урожай будет там, где ему и положено – в стране маленького народца. Выращен он для них и только для них.

Брил помнила ещё одну старую легенду. Ни в коем случае не есть фруктов, выращенных в саду фейри. Тоска сгложет, когда захочется ещё один кусок, а больше маленький народец их тебе ни за что не даст. Так и высохнешь с горя – особенно, если обидел их друга.

Брил открыла тетрадку на пружине и вооружилась ножницами. Осторожно вырезав из сегодняшней газеты ещё одну заметку о смерти молодой женщины в ближайшем городе.

– Здравствуй, Милдред, здравствуй, – пробормотала она, намазывая клеем заднюю сторону бумаги и приклеивая её к пустой странице. – Я думаю, ты уже хорошо знаешь всех остальных обитателей моего тайного дневника для лучших друзей.

Прикусив губу, Брил пролистала странички старой тетрадки. Почти все её бывшие одноклассницы заняли свои места – рядом с теми анкетами, что заполнили много лет назад, ещё в первом классе. Рядом с написанными детскими почерками именами, мерзкими словами, гадостями и единогласным решением того, что хозяйка дневника – жирная драная кошка – теперь серели газетные вырезки с грустными новостями и не менее грустными фотографиями.

Ещё осталось три странички – Брил захлопнула дневничок и снова посмотрела в окно. Потом вскочила со стула, выбежала на улицу в одних носках, подхватила последнюю грушу с земли и бросила её на соседский участок.

Чужого ей не надо.

Подвешенная клетка

– Боюсь, что это единственный выход. Надо обрезать трос, – заключает бригадир и сплёвывает окурок на пол.

Электрический привод визжал под своим коробом. Я смотрю на странную железную конструкцию. Вал и тросы, что крутятся и держат всё это – и противовес, и лифт. Всё чрево этой шахты у меня под ногами – глубокой четырехэтажной шахты, в которую можно упасть, в которой можно застрять и этой страшой коробке, откуда нет выхода – и тогда поминай, как звали. Я чувствую, какой здесь тонкий пол.

– Хорошо, несите инструмент, – отвечаю я и сажусь на кусок бетонного блока, лежащий в углу. Шаги затихают, и я остаюсь под крышей одна.

– Успокойся, Леона, успокойся, – говорю я самой себе, а успокоиться не могу. Ведь даже здесь, под крышей слышны крики из лифта. А там никого нет, или, по крайней мере, нам так кажется.

Здание отеля задрожало – лифт опять поехал вверх, я слышу, как дрожат стены шахты.

Этот страх, этот ужас у меня с детства – я тогда застряла в лифте, когда была на работе у отца. Восемь лет и тебя держат внутри четыре страшные стенки. Достали меня через десять минут – долгих и вечных, запомнившихся на всю жизнь.