Спор на жизнь

Dragoste

Решив не тратить попусту отпущенное ей время, принцесса начала осматриваться, пытаясь составить возможный план побега. Даже в тусклом свете взгляд невольно останавливался на искусной росписи, застывшей под сводами ее покоев. Дивные фрески с изображением сцен Вознесения, запечатленные на потолке еще в эпоху Возрождения, успокаивали ожившие в ней страхи. Свод поддерживали несколько греческих колонн, покрытых сусальным золотом и необработанными драгоценными камнями. В центре зала стоял огромный мраморный камин, украшенный необыкновенной резьбой. Подле него располагались два кресла начала Викторианской эпохи с шахматной доской между ними. У огромного сводчатого окна

стоял резной стол из красного дерева с разбросанными на нем книгами. Кровать с огромным балдахином находилась в самом углу и казалась настоящим произведением искусства: редкие породы дерева, инкрустированные слоновой костью, золотом и драгоценными камнями, составляли единый гармоничный образ, а тяжелое покрывало из восточного шелка с изысканной вышивкой дополняло картину. Было трудно в этом признаться, но комната была настоящим образчиком роскоши и утонченности, которые Анна никак не ожидала встретить в доме своего врага.

Собрав в кулак всю свою волю, девушка сделала очередную, куда более успешную, попытку подняться. Только когда ее ноги запутались в тяжелой черной ткани, она заметила, что все это время лежала на плаще, который, судя по всему, не дал ей окоченеть до смерти, лежа на мраморных плитах. Судя по всему, комнату давно не топили, так как холод пропитал все вокруг, забирая из ее тела остатки тепла. Сильнее завернувшись в плащ, Анна поднесла к губам онемевшие пальцы, стараясь согреть их своим дыханием, но руки по-прежнему отказывались ее слушаться.

Слабый лучик солнца пробивался сквозь бархатную портьеру, и девушка поспешила к окну, чтобы впустить в комнату свет, который придавал ей иллюзорную веру в свою защищенность, уверенность, которую она продолжала черпать в сказаниях, из уст в уста передававшихся обитателями ее городка. Остановившись у письменного стола, Анна машинально переложила несколько книг, рассеяно всматриваясь в названия: Вольтер, Данте, Макиавелли, Шекспир…

— Так вот как бессмертные коротают вечность, — проговорила она вслух, вслушиваясь в звуки собственного голоса.

Окинув комнату еще одним пристальным взглядом, девушка направилась к небольшой двери, судя по расположению, ведущей в соседние покои. За азиатской ширмой стояла огромная ванна и небольшой туалетный столик, еще один проход вел в примерочную, забитую дорогими платьями, шелками и парчой. Не удостоив всю эту роскошь даже беглым взглядом, она направилась к двери, за которой должен был находиться общий коридор.

Анна потянула за бронзовую ручку, но, как и стоило ожидать, дверь была заперта. Скорее машинально, чем осознанно она дернула за ручку еще несколько раз, после чего стала оглядывать комнату в поисках предмета, способного отворить замок.

— На твоем месте я бы этого не делал, — раздался бесстрастный голос за ее спиной.

В этот момент, казалось, сердце пропустило удар, а разум изо всех сил старался совладать с накатившей на нее волной ужаса, вызванной этой короткой фразой. Анна резко обернулась, уставившись на высокого мужчину, стоявшего перед ней. Как и всегда, он был облачен в черное с головы до пят, длинные волосы с выбившимися прядями собраны в хвост и сколоты стальной заколкой. Горделивый стан, грациозные и быстрые движения, острый ум, оставивший отпечаток на его лице — все в его внешности и повадках говорило о том, что в его жилах когда-то текла кровь настоящего аристократа, члена правящей династии. Но сейчас он был не только аристократом, он был хищником, изучающим свою добычу. В холодных синих глазах плясали насмешливые огоньки, но более всего в них читалось вожделение, которое граф

даже не старался скрыть. Казалось, мужчина получал ни с чем несравнимое удовольствие, слыша каждый удар ее трепещущего от страха сердца, но, не нарушая правил собственной игры, предпочитал держаться от жертвы на почтительном расстоянии, ожидая от нее первых действий.

Анна не могла точно сказать, сколько простояла, рассматривая своего собеседника — может, несколько мгновений, а, может, и целую вечность, — казалось, в этот миг время для нее остановилось: был только страх и звук собственного сердца, отбивавшего бешеный, неконтролируемый ритм.

Молчание нарушил хозяин дома, услышав требовательное урчание в животе у своей гостьи: только сейчас Анна вспомнила, что больше суток у нее во рту не было и маковой росинки.

— Ах, где же мои манеры, моя гостья очевидно голодна?! — с деланным упреком проговорил он и направился к столу, где уже стоял серебряный поднос с фруктами и сыром, а так же хрустальный штоф с вином. Мужчина наполнил два бокала, наигранно потягивая бордовую жидкость.

— Нет, определенно, я предпочитаю напитки другого рода, — с хищной ухмылкой проговорил граф, вплотную подойдя к своей гостье, — не желает ли принцесса утолить свой голод?

Едва уловимым, но все же не ускользнувшим от Дракулы движением, девушка отстегнула небольшой мешочек, притороченный к поясу, пытаясь незаметно развязать тесёмку. Одним взмахом руки принцесса рассыпала содержание мешочка по всей комнате и что было сил, рванулась к окну, надеясь, что прикрывшись светом, сможет выскользнуть на балкон, но мужчина оказался куда проворней: в один миг, преградив путь своей жертве.

— Рис…?* — едва сдерживая насмешливую улыбку, проговорил он, — Святая вода, распятия, серебреные колья, но это… Боже, Анна, не ожидал от тебя такой суеверной наивности. Игра обещает быть забавной…

Девушка попятилась назад, вставая под солнечные лучи в надежде, что этот нехитрый ход даст ей немного времени.

— Свет? Это еще один твой защитник? Разрушить и эту иллюзию?

В мгновение ока он оказался рядом с ней, ухватив ее за плечи и оттолкнув от окна. На миг на его лице отразилась гримаса боли, сменившаяся непроницаемой маской. Видя удивленное и вопросительное выражение на лице Анны, он с некоторыми нотками превосходства произнес:

— Неприятно но, при таких обстоятельствах, не смертельно.

Он обвел девушку оценивающим взглядом, остановившимся на серебряном кресте, который девушка прижимала к своей груди.

— Твое распятие оскорбляет мой взор. Сними его… Уверен, оно имеет для тебя какую-то ценность.

Анна не двинулась с места, устремив на него полный ненависти взгляд.

— Что ж, я тебя предупреждал… — процедил он, срывая крест с ее шеи и заключая в кулак. Тень пробежала по его лицу, но ни один мускул не дернулся в тот момент, когда едкий дым стал клубиться от его руки. Еще секунда — и оплавленный комок серебра полетел на пол, с негромким шлепком ударившись о мраморные плиты.

— Однако… мелковат… — процедил он с привычной ухмылкой.

— Да будь ты проклят… — прошипела Анна, награждая его очередным презрительным взглядом.

— Ну наконец-то, а я-то уже думал, что ты от страха проглотила язык.

— Я тебя не боюсь.

— Об этом ты скажешь своему сердцу, которое вот-вот выпрыгнет у тебя из груди.

Анна попятилась назад, пока стена не отрезала ей путь к отступлению. В два шага преодолев расстояние, разделяющее их, Дракула склонился в опасной близости от ее тела, буквально подпитывая ее страхом свой интерес.