Спорим, мы не разведемся?
Шрифт:
Гриша смотрит на меня невидящими глазами, словно не слышал, что я только что сказала. Понимаю. Нам обоим будет нелегко.
Между нами воцаряется нелепое, долгое, тяжелое молчание, от которого больно в грудной клетке, но я стоически жду ответа. Готовлюсь, что будет сопротивляться и прикидываю контраргументы, чтобы доказать, что нам обоим будет так лучше.
Но Гриша молчит. Я была готова ко всему, но не к столь долгому и неприятному молчанию. Почему? Почему он молчит? Неужели, ему все равно? Или, он, наконец, осознал, что мы зашли в тупик и пора
В итоге не выдерживаю и выкрикиваю:
— Мы разводимся! Я больше так не могу! — мне некуда деть руки, поэтому одной рукой тру другую, чтобы не закричать.
Обычно это успокаивает, но сейчас только сильнее раздражает.
— Спорим, мы не разведемся? — неожиданно выпаливает почти бывший муж. Он смотрит на меня хитро, с дерзкой улыбкой.
Так и хочется спросить: «Григорий, а у вас, часом, кукуха не уехала?». Или, что там у него вместо кукушки?
— С чего бы? — зло смотрю на него, пытаясь понять, что он задумал. Помнится, один раз я уже клюнула на эту уловку и поплатилась: мы поспорили на поцелуй в лагере, где познакомились. — Мы не можем никак ужиться вместе. Разве стоит мучить друг друга? И, тем более, я все решила. Не надо меня разубеждать, — стараюсь говорить уверенно, но голос дрожит, и у меня складывается такое ощущение, что я дрожу вместе с ним.
— А я и не буду, — он пожимает плечами и привычный азарт и до боли любимые искорки загораются в его глазах. — Давай поспорим: если ты проживешь со мной месяц, ты не захочешь от меня уходить.
— И с чего я должна согласиться? — скрещиваю я руки на груди, потому что совершенно не доверяю ему в тех ситуациях, когда он пытается пробудить мой азарт.
Жаль, правда, что у него это всегда прекрасно получается.
— Если выиграешь ты — квартира твоя, — заходит он с козырей, и мои руки мгновенно опускаются.
Я ведь и не подумала о том, сколько всего нам предстоит разделить. Последние семь лет мы вместе, а это почти треть моей прожитой жизни. Мы столько всего накопили… вместе. И как теперь это все забыть, перечеркнуть и пойти жить дальше?!
И что делать с этой квартирой? Продавать?
— А если победишь ты? — осторожничаю я, потому что не готова согласиться на сделку с дьяволом. Когда-то я бы без промедления прыгнула бы в этот омут с головой, но… не сейчас. Я не готова.
Муж загадочно улыбается, разведя руки в сторону:
— Спорим?
Нет, честно, у него, похоже, крыша окончательно поехала. Да и не мудрено: столько ругаться, столько агрессивить на меня.
— Слушай, ты ничего не выпил? — спрашиваю я, принюхиваясь.
— Нет, Лен, я абсолютно трезв. Но разве ты после всех прожитых лет вместе не доверяешь мне? А еще пару часов назад ты считала меня близким человеком, — прикусываю нижнюю губу, потому что не знаю, что сказать. Он слишком хорошо меня знает. Слишком. Знает, куда давить и на какие кнопочки жать. — Брось, тебе так хочется заниматься дележкой? Один месяц вместе, ты же как-то прожила со мной последние пять лет. Если ты не изменишь своего решения, то, хорошо, развод. Если
Вздыхаю. Обычно, когда я принимаю решение — оно остается неизменным. Так на что он надеется прямо сейчас? На чудо?
Но тогда что я теряю? Ну, проведу я еще месяц с некогда любимым человеком, потом составим брачный договор, и квартира останется мне. Что я теряю? Все же в плюсе? Все в выигрыше?
— Ладно, твоя взяла, умник, — фырчу я. — Я согласна.
Мы пожимаем друг другу руки, а меня не покидает ощущение, что я только что заключила сделку с дьяволом.
Черт! Вот ведь влипла по-настоящему!
Глава 2
Всю ночь лежу, ворочаюсь и не сплю. Невольно наблюдаю за тем, как спокойно спит муж рядом со мной. Его размеренное дыхание всегда успокаивало меня, и я мгновенно засыпала. Раньше мне нравилось любоваться этим милым зрелищем, а сейчас? Я не уверена, что мне это по нраву.
Да, и вовсе, я запуталась и не знаю, что делать дальше.
Пару раз встаю, пью воду. Говорят, это помогает, чтобы успокоиться. Мне — нет. Даже травки не помогают. Снотворного дома нет, а пить алкоголь для успокоения — не мой вариант.
В итоге пишу начальству и отпрашиваюсь с работы. Иногда я готова поблагодарить новый вирус, потому что благодаря ему хотя бы один отгул в месяц взять стало проще. Особенно, если написать: «у меня температура». На следующий день всегда можно сослаться на сильное переутомление. Главное, этим не злоупотреблять.
Гриша уходит с утра — последние деньки лафы, когда я смогу посидеть дома одна, а затем его снова вернут на удаленную работу. И, похоже, эта участь ждет и меня.
Неужели, еще один месяц наедине друг с другом?
И почему меня пугает то, что я все-таки решу уйти, а не остаться? Может, я, напротив, не захочу уходить? Но я же все решила!
Моя же неопределенность бесит и меня в том числе.
Все эти тяжелые мысли приводят меня к слезам. В какой-то момент меня накрывает, и я просто реву без остановки. Мне так хотелось выплакаться, но я все время сдерживалась, считая, что нет никакой причины в слезах. Да и не хотела, чтобы Гриша видел мои слезы. Не потому, что не хотела сделать больно своей истерикой, напротив, не хотела давать ему поводов для злорадствования.
А тут прямо накрыло. Ниагарский водопад, право.
И я совершенно забываю, что ко мне должна заскочить подруга и забрать свои вещи. Последний месяц она жила с нами во второй комнате и даже видела несколько скандалов, но я тщательно скрывала свои проблемы — она только что пережила разрыв с женихом и начала встречаться с бывшим. Куда ее грузить своими проблемами?! Ей бы со своими как-то разгрестись.
— Лена, что случилось… — теплый мягкий голос Лизы выдергивает меня из мыслей. Смотрю на нее затуманенным взглядом, пытаясь понять, она ли здесь, или просто мое дурацкое видение.