Спорим, она будет моей?
Шрифт:
— Разделимся, — командую я после того, как мы оказываемся на крыше среди потной и разрозненной толпы.
Вечеринка уже дошла до момента, когда начали образовываться небольшие группки людей с абсолютно разными интересами, вкусами в одежде и доходами семей. Моя любимая часть. Во всяком случае, раньше была любимой. Никогда не знаешь, с кем столкнет тебя судьба в этот раз. Но сегодня мне начихать на эту вечеринку, и этих малолетних алкашей, и на судьбу тоже. Я высматриваю Лесю в каждой из этих мини-групп, но безрезультатно. Начинаю
— Привет, милый, — воркует она и выгибает посильнее спину: она завязала длинную белую футболку узлом, и тут хочешь-не хочешь заметишь ее гладкий ровненький животик без единого изъяна.
Потому как что? Если во внешности нет изъянов, они в голове. Кому это знать, как не мне.
— Привет. Я ищу Полякову.
— Я не удивлена, — процеживает Карина и отворачивается от меня.
Приближаюсь к ней. Мы стоим у самого края крыши. Карина держится за перила, но ее пошатывает из стороны в сторону. Выглядит, честно сказать, довольно стремно.
Останавливаю взгляд на ее правой щеке и продолжаю терпеливо:
— Ты знаешь, где она?
— У тебя хватает наглости спрашивать меня об этом? — выплевывает Карина и поворачивает ко мне голову: — Хотя, знаешь, я скажу тебе! Во-он там, видишь? Среди милых влюбленных пар. О. Зрелище, от которого невозможно оторваться. Плакса нашла себе Сопляка под стать.
Отталкиваюсь от земли и делаю два быстрых шага, когда она окликает меня по имени. Мысленно считаю до трех, чтобы успокоиться, и поворачиваюсь к ней. Она уже не держится за перила, облокотилась на них спиной и смотрит в небо. Ее голова и плечи застыли над пропастью. Упасть с такой высоты – значит, разбиться в лепешку. Чем она думает?!
— А если бы я сорвалась, — словно читая мои мысли, заявляет она, — если бы нечаянно оступилась и полетела вниз, ты бы скучал по мне?
— Не будь идиоткой! — резко отвечаю я и отворачиваюсь от нее, у меня есть дела поважнее.
Пока своими глазами не увижу Олесю с каким-то там «сопляком», ни за что не поверю! Но я вижу. Застываю на месте. Ничего. Ничего в этом такого нет. Люди знакомятся на вечеринках, сидят вместе, болтают. Это не обязательно значит, что… Не успеваю додумать мысль. Как завороженной смотрю на то, как Олеся, она сама, первая, берет и целует этого болвана в губы.
Отворачиваюсь. Не хочу на это смотреть. Вот она, получается, судьба. Я прилетел сюда, возомнив себя великим спасателем, рыцарем, чертовым героем. А спасать, похоже, нужно не ее, а меня. От моих фантазий в глупой башке. И чего я только ждал? Если бы я сказал ей все сразу. Вместо того, чтобы отказываться от нее, я мог выплеснуть все, что во мне скопилось, и посмотреть, что будет. Но теперь момент упущен. Прости, пап. Твой сын – полный кретин.
Глава 42.
Ничего. Ни-че-го. Зато он не подскочил, как будто его током шибануло. И не усвистал от меня в панике. Ну и что, что он пялится на меня какими-то испуганными, или нет, скорее, удивленными глазищами? Зато он все еще здесь. Не так-то все и страшно, оказывается.
Тишину придется нарушать мне. А то он так и будет глазеть на меня до скончания веков. Оно, конечно, приятно: то, что поцелуй со мной настолько его ошеломил. Надеюсь, в хорошем смысле. Но молчание что-то затянулось и действует на нервы.
— Что-то похолодало, да?
— Похолодало? Н-не знаю. А! Тебе холодно? Дать толстовку?
А вот теперь чувствую себя скверно. Андрей милый. Воспитанный. Не похож на глупых парней из моей школы. И вроде бы я ему нравлюсь. А что делаю я? Всеми возможными способами пытаюсь отвлечься от того, что меня мучает. Неправильно это. Низко. Да, в какой-то момент я хотела уподобиться этим парням и девочкам из моей школы. Наплевать на мораль и дурацкие правила поведения. Но до чего я докатилась? Использую бедолагу, чтобы отыграться за все страдания, причиненные мне совершенно другими людьми? Погано!
— Нет. Не нужно. Просто мне уже пора. Время позднее, а завтра в школу.
— Да. Конечно, — он с готовностью подскакивает на ноги и подает мне руку. — Не против, если я тебя провожу?
Как было бы здорово встречаться с таким парнем. Не сомневаюсь, что он бы заботился обо мне, встречал и провожал, дарил милые букеты и смотрел… вот так, как он смотрит прямо сейчас. Видит, что я замечаю, и резко отворачивает голову в сторону.
— Скажи, а ты когда-нибудь… ну, встречался с девушкой? То есть… Конечно, встречался. Я имею в виду…
— Хочешь спросить, любил ли я когда-нибудь?
Киваю. Ужасно смущаюсь. И с чего я вообще решила забраться к нему в душу? По-моему, и так достаточно натворила. Но слова обратно в рот не засунешь.
— Да, но… Ты, наверно, будешь смеяться. Мне было тринадцать. Скажешь, что это было несерьезно? Но для меня было серьезно. Мы все лето провели вместе. Занимались всякой ерундой. А потом она уехала… И больше не возвращалась.
Андрей непроизвольно ускоряется, говоря все это. Похоже, хочет поскорее закончить этот разговор. Но я не отстаю.
Даже не думала смеяться или осуждать его. Меня интересует совсем другое.
— И ты… ну, вспоминаешь о ней? Скучаешь?
Он пожимает плечами, смотрит перед собой.
— Иногда. В последнее время все реже. Ты же знаешь, человек привыкает ко всему. А ты? Ты когда-нибудь влюблялась?
— То есть, ты можешь представить себя с другой? — не унимаюсь я. — Можешь впустить в свою жизнь кого-то нового?
На этот раз он не отводит взгляд. Смотрит на меня внимательно и вроде как задумчиво.