Спору нет!
Шрифт:
– Любая девушка позавидует, – радостно возвестила она. А Роман Михайлович напрягся перед неминуемой экзекуцией.
В процессе стрижки Нина видела, как у сына все ниже и ниже опускаются уголки губ, а на глаза наворачиваются слезы. И решила отойти в сторону, дабы ее впечатлительный сын не расплакался, жалея себя.
– Опаздываешь, мать, – пробормотала подошедшая Настя. – Хотя на тебя не похоже. Что-то случилось?
– Сосед утюг испортил. Начала гладить серое платье, такая вонь пошла. Пришлось срочно искать во что переодеться. Сама знаешь,
– Вот же урод! – протянула Настя и, чтобы немного развлечь опечаленную подругу, перевела разговор. – Мы теперь мылом ручной работы торгуем. Любой состав и размер.
Нина от нечего делать подошла к витрине, где на стеклянных полках кружились настоящие произведения искусства. Прозрачные овалы с фруктами и цветами внутри, озорные ярко-желтые лимоны и зеленые яблоки. Но венцом коллекции стала самая верхняя полка с тортиками и пирожными.
– Не отличишь, – хмыкнула Настя. – Сама, мимо как пробегаю, съесть хочу.
– Я спасу тебя, Аржановская, – заявила Нина. – Куплю их все!
– Зачем тебе столько? – не поняла подружка.
– Угощу хорошего человека. Он старался, в утюг «Красную Москву» заливал… Только бы упаковку нужную раздобыть…
– Делов-то, – усмехнулась Настя и скрылась в подсобке. А через минуту вручила Нине картонку с логотипом кондитерской. – Подойдет?
– Отлично!
Пока Настя лично складывала «пирожные», Нина зашла в платный ресурс, содержащий любые сведения о юридических лицах или предпринимателях. Обычно Тарантуль пользовалась им, чтобы узнать о финансовом состоянии клиента. Стоило только набрать ненавистные фамилию и имя, как тут же высветилась юридическая контора «Цесаркин и Ко».
«Цесаркин и Костик», – хмыкнула про себя Нина и быстренько скопировала адрес и телефон. А потом нашла нужный дом на карте. Оказалось, недалеко. Она критически осмотрела себя в зеркале. Потертые джинсы, серая майка поло, видавшие виды балетки.
«За курьера сойду», – подумала она, решив лично завести посылочку.
– Не вздумай только сама сунуться, – предостерегла Настя. – С этими юристами шутки плохи. Потом опознают, присудят выплачивать ущерб здоровью.
– Ты права, – кивнула Нина. – Но что же делать?
– Оставь у меня. Я сейчас кого-нибудь из учениц отправлю.
– Спасибо, мать! – Нина приобняла подружку, чмокнула в щеку и поспешила к разрыдавшемуся Ромке.
– Некрасиво, мама! Ужасная стрижка, – причитал сын, отворачивался от зеркал и утыкался Нине лицом в живот. – Я похож на придурка!
– Перестань, – одернула его Нина, краем глаза заметив озадаченное лицо парикмахера. – Хорошая стрижка. Все ровненько.
– Не-е-т, мама! – снова разревелся Ромка.
– Нормальная стрижка, – раздалось сзади и, повернувшись как ошпаренная, Нина врезалась в бывшего мужа. – Хорошо выглядишь, сынок, – добродушно заметил Ломакин, невзначай огладив по спине бывшую жену.
– Да? – с сомнением
– Конечно, – хмыкнул Ломакин, и Нина заметила, как подобрался и заинтересованно поглядывает в их сторону весь коллектив «Лайма». «Сейчас начнется игра на публику и раздача автографов», – раздраженно подумала она и заторопилась к выходу.
Ее бывший муж и сын поспешили следом.
– Мама, мы в парк, а потом в пиццерию. Да, папа? – возвестил Ромка, уже забывший о неудачной стрижке.
– Да, – согласился Ломакин. – Часов до четырех найдем чем заняться. А там у меня дела. Сможешь забрать до этого времени?
– Я и раньше смогу, – отрезала Нина, даже не подозревая, как недалека от истины. Она проводила взглядом Ломакина и Ромку, похожих друг на друга до невозможности. Одинаковые фигуры, походка, посадка головы. Генетика, вашу мать!
Может быть, ради Ромки и стоило принять обратно непутевого мужа. Но что толку? У Ломакина все равно появится кто-то на стороне, да и вступать второй раз в ту же зловонную реку ей не хотелось. Чувства к Мишке давно прошли.
«Рассосалась любовь, испарилась, – мысленно продекламировала она. – Медным тазом давно уж накрылась!» – и сама рассмеялась спонтанным стихам.
На работе, несмотря на тишину в офисе, чувствовалась напряженность. Словно в соседней комнате лежит покойник и народ не знает, как реагировать. Нина сразу прошла к Верочке, решив, что подобное затишье не к добру, ох не к добру.
Она заглянула в кабинет начальницы. Никого. По дороге к себе Нина толкнула дверь комнаты отдыха. Вера Юрьевна курила возле окна, а в пепельнице уже собралась гора окурков. Да и губы, зажатые в горькую складку, говорили о внезапно навалившихся проблемах.
– Что? – выдохнула Нина, входя внутрь.
– Тебе личное или по работе?
– И то, и другое, – насторожилась Тарантуль.
– Во-первых, Аськи нет в Сестрорецке, там только ее айфон. То ли продала, то ли подарила кому-то.
– А если пробить по симке? – заволновалась Нина.
– Симка питерская, тут ее никак не пробьешь, – горько усмехнулась Вера.
– Вы думаете, прячется или украли? – осторожно поинтересовалась Нина.
– Прячется. Характер показывает. Если бы украли, уже давно бы по поводу выкупа позвонили. Но Антон считает, что это я козни строю. И Аська со мною в сговоре.
– Антон? – уточнила Нина.
– Да, утром заезжал на меня поорать. Он просто уверен, что за исчезновением дочери стою я и хочу обнести его как липку. И тут начинается вторая часть неприятностей. В понедельник в одиннадцать он ждет меня у себя конторе, чтобы выставить новые требования. Даже не знаю, что и делать?
– Возьмите меня с собой, Вера Юрьевна, – предложила Нина. – Может, и я на что сгожусь.
– А это идея, моя милая, – хитро усмехнувшись, пробормотала Вера. – При тебе Рогинский крыть матом не станет. Уважает тебя, леди!