Справедливость силы
Шрифт:
Радости покорения тяжести…
Сколько ж можно вздергивать себя, прокаливать воодушевлением, а затем проваливаться в бездействие?! Со всеми неудачами – прокисай, жди. Уже ночь на исходе!
Распластанно-тяжелым отрывал себя для разминок. Уже ни желаний, ни сил… Какое счастье ничего не делать! Глазеть, сидеть, дремать…
Столь долго это было и в действительности – не только в моем воображении. После, когда вышли из "Палаццетто", я вздрогнул: светало. От зари до зари!.. Поклон тебе, новый день! Умой, прими меня, новый день!
К половине третьего ночи подоспел и мой черед.
В разминке к
Богдасаров даже счернел, щеки запали, но деятелен и точен, понимаем друг друга по взгляду, жесту. В обоюдной воле и вере.
Наш мир!
Большой Вашингтонец с головы до пят омыт потом. Упарился. В молитве руки проворны.
Маэстро Шемански нервно подвижен, схлестнулся с Брэдфордом, схлестнулся, а позвоночник не дает работать на полную.
Зал! При таком отношении зрителей грех срываться и не цеплять рекорды! Им же о бойкоте неизвестно.
К первому подходу, однако, еще в опасливой чуткости. Этот зачет, это чувство зачета! Как заработаешь его – сразу другой. Во всех ощущениях – преображение. И сила, сила!
…Есть зачет! И уже ничто не гнетет! Не сломали!
В последнем подходе штангу и не услышал. Самый тяжелый вес из поднятых людьми, а не услышал. Ушла с помоста на грудь прирученной. Выпрямился с запасом – и просто, очень просто: все положения рычагов в нужных соотношениях, стою без надрыва. И еще глазом публику выхватываю. Уже не зыбкая пелена, а отдельные лица. Думаю, сыграю партию: в мышцах запас – могу по высшему классу…
Обычно публику не воспринимаешь: нельзя пускать другие мысли, все замыкается на мышцах. Да и чаще всего не до нее – мгла, все размывает натуга.
…Не мешкай! Твое мгновение!
Проверяю: готов!..
Раскрылся силой – сочетания изящные, точные. Даже не вывешиваю штангу наверху – сразу впечатываюсь в равновесие. Прочно, плотно зажат. Есть!
И тут же мысль: можно еще! Есть запас на новый рекорд!
И хрипловатая команда Тэрпака – уже поднасадил за ночь горло: "Опустить!" Кричит по-английски, а я слышу, как привык, за годы привык: "Опустить!" Тэрпак вскочил, жестом дублирует команду.
Есть, есть, голубушка! Припечатана…
И уже зал дыбом – и все к платформе. Полицейские разбрасывают руки – куда там!
И уже все смешивается! Я тоже счастлив, ребята!
Сколько чувств!..
Глава 61.
Отзывы на победу ошеломили. Я считал, что все впереди, я только начал искать и собрал лишь наименьшее из возможного. И все рекорды, испытания, настоящие нагрузки еще так далеки от заданных!
А уже днем итальянская "Гадзетта делло спорт" напечатала: "Не говоря уже о силе и "технике", какую волю, мужество и выносливость должен был проявить Власов, чтобы около трех часов утра (после семи часов напряженных, изнурительных соревнований) поднять в толчке 202,5 кг – вес, не доступный никому в мире. Это героический спортивный подвиг…"
В тот вечер я первым в мире официально преодолел заветный барьер в 200 кг (Это и подтверждает протокольно
Думал ли я, что через семь лет на чемпионате Москвы выжму этот вес (без одного килограмма)? Думал ли, что в руках будет такая же сила, как была в ногах на римском помосте?! Как же все ласковы со мной!
Изменил сдержанности и Роберт Хоффман: "Это потрясающе! Я уверен, что Власов не достиг еще своего "потолка". Меня не удивит, если вскоре он сделает 560– 570 килограммов (я добился больших килограммов. – Ю. В.). А главное-он не "робот", а настоящий образцовый спортсмен, который сознательно и досконально постиг тонкости "железной игры"".
Чем выше возводят рекорды спортсмены, тем энергичней приближают свой конец в спорте, если это, конечно, не крохоборные начеты. Я знал все это, но времени… не было. Результаты обращали все лишь в более жесткий тренинг. Да и весь этот спорт стоит вне подобных чувств. Важен результат – остальное не в счет. Остальное – это для тебя. Только для тебя. Важен результат.
Я еще только открывал счет новым результатам, примечал пути к ним, мечтал о длинных ногах побед…
Шведская "Идроттсбладет" поместила отчет своего главного редактора о поединке атлетов тяжелого веса в Палаццетто:
"Феноменальный, непостижимый рекорд русского титана Юрия Власова – это ответ Советского Союза на вызов, брошенный несколько лет назад американским "чудо-силачом" Полом Эндерсоном. Теперь он побит окончательно. Власов молод, гармонично сложен, чертовски силен и к тому же блещет интеллектом… Власов – это сенсация из сенсаций! Его выступление было настолько потрясающим, настолько сказочно-необыкновенным, что с ним не может сравниться ни одно событие в истории Олимпийских игр. В мировом спорте еще никто не был столь велик и недосягаем. Он эталон настоящего спортсмена и блестящий представитель своего народа" 9 Комсомольская правда, 1960, 14 сентября; Спорт за рубежом, 1960, 8 октября).
После окончания соревнований президент Международной федерации тяжелой атлетики Бруно Нюберг заявил на пресс-конференции: "Это самые фантастические Игры, которые я видел. Поразителен юный профессор тяжелой атлетики Власов. Его отполированная техника венчает феноменальную силу. Не секрет, многие атлеты тяжелого веса тучны и неуклюжи. Власова же мы называем настоящим атлетом, а не котлетой. Он элегантен, изумительно сложен, его выступление – радость для всех. Трудно теперь придется атлетам огромного наеденного веса. Результат Власова приведет к новому бурному развитию тяжелой атлетики во всем мире".< br> Не так уж трудно пришлось "атлетам огромного наеденного веса". Они скоро, очень скоро вернулись на помосты…
Бывший классный спортсмен-любитель, главный редактор "Идроттсбладет" Торстэн Тэгнер еще раз выразил восторг поединком: "Для меня нет сомнений: величайший спортсмен Игр – это атлет Юрий Власов. Он объединяет все качества, которые можно требовать от спортсмена: силу, гармоническое сложение, приветливость и ум. Это всесторонне развитый человек. Власов – самый великий из олимпийских чемпионов прошлого и настоящего, во всяком случае самый разносторонний" (Правда, 1960, 12 сентября).