Справедливость
Шрифт:
— Получается, люди против, а Система работает. А люди её саму и составляют. — Задумчиво повторяет по кругу Азамат. — Как так?
— А ты теперь подставь сюда вопрос Воли, — невесело кивает Рома. — Кажется, я ухватываю параллель. Это типа если бы мы объединились, да? — Рома задумчиво смотрит на меня. — Договорились бы? И зажили по-новому? Да не-ет, — обрывает он сам себя. — Ну не сработает же. Бред…
— В том виде, как ты описываешь, бред, — соглашаюсь. — Ибо ты, почему-то начинаешь мыслить со стороны Общества Личностей. Ну, со стороны коллектива. А не со стороны личности.
— А надо от личности?
—
— Намекаете, типа, надо начинать с себя? — иронично поднимает бровь Рома. — Ну как бы логично, но это ж… Нереально, одним словом. Все всегда будут смотреть на других, чтоб не быть первым.
— И да, и нет. Вот только сегодня лично я столкнулся с тем, что есть ещё люди, которые думают иначе. — Не спешу потворствовать Роминым заблуждениям своим согласием. — Даже не так. Не думают иначе… Действуют иначе. Праведно.
— Ха-аа-аха, ну и гЫде они? — начинает веселиться Рома, но резко осекается.
После того, как видит, что взглядом я указываю на Азамата, который пошёл за ново порцией горячего чая.
— Почему, думаешь, лично я остановился и вмешался в мирскую свару? — продолжаю проповедь, которая неизвестно кому из всех нас сейчас более необходима. Включая меня. — Кулаками вон даже махал… Как раз именно потому, что описанные тобой люди всё же есть. И наперекор этой Системе они периодически действуют. Вот и я, хоть и Слуга Божий, в стороне остаться не счёл возможным.
— Ну, за вас не скажу, — дипломатично сглаживает углы Рома, — а Карлик да. Карлик монстр, чё… — Рома уважительно кивает три раза головой провожая взглядом Азамата. — В хорошем смысле монстр. Тут даже не знаю, что сказать. Как говорится, жизненный пример, опровергающий жизненный опыт.
— Ты снова и прав, и не прав…
— Прямо проповедь получается, — неожиданно вскидывается Рома. — Я ведь раньше особо не задумывался. Хотя и каждый день жил…
— Проповедь и есть, — киваю. — Проповеди разные бывают, если что. — Потом решаю сам загрузить недостающие кирпичи в Ромин анализ.
Поскольку сейчас его скорость мышления работает против него: он по кругу гоняет мысли, не видит выхода и впадает в то самое отчаяние и беспомощность. Которое на шкале эмоциональных тонов занимает стоящие рядом со Смертью ячейки Апатии и Горя.
— У тебя конфликт установок, — добавляю в Ромин анализ так недостающий ему кирпич. — Ты сейчас рядишь по единой шкале, а их должно быть три. В твоём случае.
— Внимательно слежу за мыслью, — напрягается Рома.
— Честность и чистота суть синонимы, это понятно?
— Вполне.
— У нас давным-давно считалось, что праведность начинается с трёх разных видов чистоты в одном флаконе (она же честность): праведный человек должен быть чист перед Богом, Людьми и Законом.
Замолкаю,
Что он, со своей скоростью мыслительных процессов, делает молниеносно.
— Так Закон, блядь, противоречит и Богу, и людям! — ожидаемо вспыхивает Рома. — Вот оно!..
— Так точно, сын мой, так точно… — посмеиваюсь, продолжая любоваться горами. — Отсюда и затык.
— Но законы пишутся людьми, — продолжает размышлять Рома. — Так… Все составляющие части Системы почему-то против Системы, но, тем не менее, работают так, как ей надо. — Теперь уже он загибает пальцы. — При этом, закон противоречит интересам людей. Составляющих большинство. При этом, уж пардон, — кивок в мою сторону, — понятием Бога кроме вас никто не оперирует. Нет, я со всем уважением, — спохватывается Рома, косясь на крест на моей груди, — но давайте смотреть на вещи реально…
— Твоя Вера в Бога не очень важна для самого Творца, — смеюсь. — Вернее, она никак на него не влияет. Но она может очень повлиять на тебя, и на твою жизнь. Одна из наших аксиом…
— Уже понял… Уже прикинул… — сосредоточенно бормочет Рома. — Но всё равно: КАК ТАК??? Большинство против?! И это же большинство, своими руками… В атомный век! В космический! Интернет не то что в каждом сортире, а в каждом кармане! Как? — глубина озарения так потешно смотрится на Ромином лице, что не могу отказать себе в удовольствии, и выдерживаю паузу.
Прости, Господи, за баловство.
— А теперь добавь в свой анализ то, что мы говорили о рабах. О собаках, которые не прыгают через барьер… О, а вот и Азамат с чаем, — добавляю через секунду. — Представь, что те собаки за барьером — и есть большинство. Всем больно. Все против. Никто не прыгает. Как такое может быть? Ты же сыщик, сопоставь всё то, о чём мы сейчас говорили.
Глава 24
Хабиб был весьма доволен тем, что отработку участка транспортировки «товара» именно по этой стране поручили ему: с одной стороны, страна была, как бы, мусульманская.
С другой стороны, свободы и нравы здесь были несоизмеримы с аналогичными в соседних странах (не считая единственных ближайших соседей, говоривших на почти таком же языке). А это означало массу удовольствий, развлечений, да и просто вариантов приятного времяпровождения, в отличие от достаточно аскетичных норм «дома».
В «бизнес» Хабиб попал почти что случайно, но все преимущества «новой работы» оценил сразу. Поначалу — на вторых ролях, только неукоснительно выполняя указания «старших».
Затем — известная степень самостоятельности в реализации поставленной задачи (когда в методах он ограничен не был, финансами по задаче тоже управлял сам, плюс — путешествия по богатым, в сравнении с родиной, странам, где так много удовольствий, дома недоступных).
Новую задачу — проработку ещё одного маршрута — Хабиб воспринял с воодушевлением. Решив, что это, возможно, новый этап в отношениях с руководством. Которое, не смотря на всю атрибутику неафишируемых занятий, наверняка оценило его потенциал. Как он думал.